Виктор АВДЕЕВ

После смерти матери нас, всех сирот — брата, двух сестер и меня, самого меньшего в роду, — тетки забрали в стольный город Всевеликого Войска Донского — Новочеркасск.

Познакомился я с этим огольцом в потемках под стульями кинотеатра «Патэ», куда пролез зайцем посмотреть американский боевик «В кровавом тумане». Наверно, и он тоже попал сюда без билета, и мы оказались соседями.

Я жил в интернате на Ермаковском проспекте, в угрюмом кирпичном здании бывшей Платовской гимназии. Чтобы воспитанники не били баклуши, нас решили приучить к труду: заставляли поочередно убирать помещение.

Все время, пока я жил Киеве, а затем «в детях» у начальника станции Клавдиево, я очень боялся встретить какого-нибудь новочеркасского знакомого, который мог бы рассказать, что я вовсе не благовоспитанный мальчик Боря Новиков, а самый обыкновенный приютский оголец.

В детдоме я жил сытно, учился в профшколе, где, правда, больше читал под партой Понсон дю Террайля и Генриха Сенкевича, работал в столярной мастерской.

Осенью 1925 года решил я пробираться на Кавказ: там Черное море, полно винограду и никогда не бывает зимы. Да и рисовать есть чего: снеговые горы, конных чеченцев с кинжалами.

Наверное, после того как дядя Шура устроил нам, санкомовцам, заказ на рисунки для журнала «Друг детей», я все больше привязывался к нему сердцем: кого-то ведь мне надо было любить?

После того как я окончил семилетку, мои «отцы» из ячейки «Друг детей» предложили мне держать экзамен в железнодорожный техникум.