Марк ГРОССМАН

Мы живём в двухэтажном небольшом доме. В нашей квартире есть отличный балкон, с которого далеко видно на север, восток и юг.

Я заплатил за этого голубя двадцать рублей при шумном протесте дяди Саши.

Лебедь — это белый голубь с круглой гордой головкой, с низко опущенными крыльями и широким, будто веер, хвостом.

Помните вы рассказ о 145-м почтовом и его детях? Вы не забыли, что Паша и Маша вернулись домой?

Что это была за ночь! Кажется, всякие ночи бывали в моей жизни, но такой, как в этот раз, честное слово, мне ещё не доводилось видеть.

Нет, честное слово, мои юнги требуют невозможного! Каждый день подавай им новую историю о голубях. А где набрать столько историй?

Видели вы когда-нибудь, как растут только что вылупившиеся из яиц почтовые голубята? Уму непостижимо, как это можно так быстро расти!

Мы лежим на берегу лесного озера, прислонив к пеньку ружья, жуём горькие травинки и молчим.

Мы сидели втроём в небольшом дворике пограничной заставы и с наслаждением пили холодный, со льда, кумыс, когда над нашей головой пронёсся синий почтовый голубь.

Уже вечерело, когда раздался продолжительный звонок в прихожей. Я открыл дверь.

В один из мрачных майских дней, когда мокрый тяжёлый снег без конца падал с неба, в море уходили почти все мужчины небольшого прибрежного колхоза.

Нет, никак нельзя назвать этого голубя красивым! У него грязновато-синее оперение, длинные голые, без единого пёрышка, прямые ноги...

— Что у вас там, в чемоданчике, дядя? — спрашивает меня маленькая девочка с большими чёрными глазами и тугими косичками, смешно, как рожки, торчащими над головой.

Утром ко мне постучали. Вошёл дядя Саша и прямо с порога сказал...

Она выросла в голубятне у бухгалтера тракторного завода — человека, обременённого большой семьёй и потому вечно занятого, берущего работу на дом.

Я немножко прихворнул и сидел на балконе, закутавшись в шинель, когда внизу появились юнги во главе с Пашкой. Ким держал в кулаке пичугу такой непонятной окраски, что я поначалу решил: галчонок.

Случаются же такие дни: всё тихо, спокойно и вдруг появилась где-то далеко-далеко тучка, нахмурилась, почернела, заворочалась над горизонтом — и вот уже свистит всё кругом, шумят и стонут леса, пенятся реки, ярые волны бьют в берега озёр.

Как-то ко мне пришёл Михаил Кузьмич Карабанов — старый революционер, живущий на пенсии.

— Хорошо. Садитесь, юнги. Я расскажу вам об этом голубе — о голубе, облетевшем весь мир.