Турецкие народные сказки

Давным-давно, в решете, в соломе ли, когда на старом току джинны дротики метали, жила в богатом доме девушка-красавица. Сказать — не расскажешь, писать — не опишешь, среди прекрасных цветов была дивной розой, среди стройных деревьев — свечой-кипарисом. Глядят на неё люди — взора не отведут...

В одном царстве жил дровосек. Никого у него не было, только дочь, да и та с косыми глазами. Как-то дровосек пошёл в лес и встретил дервиша. — Отец, — сказал дервиш, — не ходи сегодня рубить дрова, а погуляй со мной, я дам тебе за это золотой.

Было то или не было, давно, когда я качал люльку своей матери, жил один падишах. Трёх сыновей и дочь вырастил тот падишах. Любил он детей больше власти своей. Не нужен ему весь мир, ни на что их не променяет. Для матери сыновья были слаще мёда, а дочь — что сливки к мёду.

— Рассказывают, — начала жена падишаха, — что в прекрасном дворце жил великий падишах.

Было или не было, жил в давние времена один хакан (правитель из тюркской династии). Как-то шёл он по своему дворцу, зашёл на кухню и видит — сидит молодая красивая девушка, лук чистит. Подошёл к ней хакан, а она и внимания не обращает, продолжает работу.

Жили когда-то муж да жена. Муж был человек тих: скромный, знал разные ремесла, работал не покладая рук, и жили они так себе понемногу — ни шат-ко, ни валко. Однако время и заботы посеребрили его волосы и бороду так, что он в свои сорок лет выглядел глубоким стариком. В один из дней жена его собралась в баню.

Давным-давно, теперь уж и не вспомнить, в решете ли, во соломе, когда верблюд выкликал вести громким голосом, когда я батюшкину люльку — скрип-скрип! — качала, тут матушка у дверей закричала. Я к ней скорей впопыхах, а батюшка-то из люльки — бах! То одного качаю, то другого, оба плачут.

Было — не было, а жил в одном царстве очень богатый человек. У него была красавица дочь, звали её Бехнане. Когда девочке было десять лет, мать её умерла. Отец сильно горевал и оставался вдовцом ровно пять лет, но как только дочери исполнилось пятнадцать, решил он жениться. Об этом узнали в городе.

Когда-то жил один дровосек, и была у него жена. Каждый день он ходил в лес рубить дрова. Возвращаясь под вечер домой, он их продавал, на полученные деньги покупал хлеба и всякой снеди, и его жена готовила ужин. Поев, они начинали веселиться: играли, пели песни, плясали, приговаривая: «Пиш-поф, пиш-поф!» Одним словом, устраивали пирушку.

Давным-давно жил один султан. Детей у него не было. Отправился он однажды путешествовать и по дороге встретил дервиша, которому рассказал про своё горе.

Было или не было, а в прежние времена, в решете ли, в соломе ли, жил один хакан — правитель из тюркской династии. Сколько ни рождалось у него детей, все умирали... Наконец родилась у хакана дочь.

Было — не бывало, а в прежние времена падишахов было немало. В прежние времена, в решете ли, на дне казана, жил-был один падишах, и у него был сын.

Давным-давно, теперь уж и не вспомнить, в решете ли, во соломе, когда верблюд выкликал вести громким голосом, когда я своего хозяина в люльке — скрип-скрип! — качал, росло возле нашего дома огромное дерево. Нанял я сорок человек обстругать его да еще сорок человек — выдолбить. Потом засыпал внутрь сорок казанов пшеничного плова с мясом, влил сорок котлов кислого молока.

Давным-давно, когда верблюд был зазывалой, а блоха — брадобреем, так давно, что и не вспомнить, в решете ли, во соломе, когда я дядюшкину люльку — скрип-скрип! — качала, тут и сказочке начало.

Это было давным-давно, когда за решетом ходили на гумно, когда верблюд был грамотеем, а мышь была брадобреем, когда я был юнцом и качал в колыбели мать с отцом. Кто далеко идет, кто далече бредет, кто в чужой сад без спроса зайдет, с тем будет вот что.