Осетинские народные сказки
Сын бедняка и злой алдар

1

Давно когда-то в горах под скалой, в темном дедовском хадзаре своем жил бедный горец по имени Царгас. У него была жена Хорон и семеро сыновей.

Вот подросли сыновья, стали уже помогать отцу с матерью, да однажды весной приехал злой алдар, остановился возле хадзара бедного Царгаса и, не слезая с коня, зло сверкнул глазами:

— Эй ты, горская собака! Живешь на моей земле, пьешь мою воду, моим воздухом дышишь, а не думаешь, собака, о том, что за все это самим аллахом платить положено!

А чем платить бедному старику? Нечем. И увел алдар старшего сына Царгаса и сделал его своим рабом.

На другой год весной увел он второго сына, потом третьего, четвертого и всех их сделал своими рабами.

На седьмой год опять приехал алдар, посмотрел на самого младшего из братьев — худого, хилого Рухсара и не взял его, а отобрал у Царгаса его кормилицу-ниву, которая была на склоне горы.

А следующей весной отнял он у Царгаса корову, а потом и самого его выгнал из дедовского хадзара.

Вот и живет теперь старый Царгас с женой Хорон и маленьким сыном Рухсаром в темной пещере, и ничего у них уже нет, кроме родниковой воды в деревянном ведре.

Однажды Царгас говорит своей жене:

— Боюсь я, Хорон, как бы не приехал опять алдар и не отнял у нас последнюю нашу надежду — маленького Рухсара.

— И я боюсь, старик, — вздохнула Хорон. — Да что же нам делать-то?

— А вот давай, подумаем!

Стали думать, долго думали.

Наконец Царгас поднял глаза, посмотрел на жену и сказал:

— Ты, старая, оставайся тут, в пещере. Алдар не тронет тебя, старую женщину, — обычай горцев не позволяет. А я с Рухсаром пойду куда глаза глядят. Может, найдется на свете человек, который возьмет его себе в батраки, напоит, накормит, и мы спасем его от злого алдара и от голодной смерти.

— Хорошо, — согласилась Хорон.

Недолги были сборы в путь: отец с сыном пошли по горным тропинкам куда глаза глядят, а старая Хорон осталась одна в пустой пещере с сердцем, полным горя, и глазами, полными слез.

2

Идут Царгас и Рухсар по горной тропинке, идут они день, идут два. Устали, ноги кровоточат, а они все идут да идут. Вот вышли они на равнину, смотрят, а ей конца нет, повсюду или леса дремучие, или поля широкие. Не пошли они лесами, пошли чистым полем и на пятый день к вечеру подошли к высокому кургану.

— Давай, сынок, отдохнем здесь, а завтра рано утром пойдем дальше, — сказал Царгас.

— Хорошо, отец! — сказал Рухсар, повалился на траву и уснул крепким сном.

Царгас сел у ног его и глубоко вздохнул:

— Ох, горе, горе!

Только он вымолвил так, смотрит: идет к нему древний старик с длинной белой бородой.

— Мир и счастье тебе, горный человек! Зачем ты звал меня? Что тебе надо^ — спросил старик.

— Не звал я тебя, почтенный старик, — ответил ему Царгас.

— Как не звал? Разве ты не сказал сейчас: «Горе! Горе!?»

— Это правда, я сказал так.

— Вот я и пришел к тебе, потому что зовут меня Горе, как зовут тебя Царгасом, а твоего маленького сына Рухсаром.

Очень удивился Царгас, но ни слова не сказал старику. А тот продолжал:

— Неспроста зовут меня так: я знаю горе всех бедных людей на земле и собираю его под этим большим курганом. Но горю народному нет конца, и я не в силах уместить его под одним курганом. Тысячи тысяч таких курганов у меня по всей земле. И твое горе я давно знаю. Я видел его в небесное зеркало. И дела злого алдара у меня на счету. Не один он — много таких алдаров на свете. Но скажи, чем я могу помочь твоему горю?

Еще больше удивился Царгас. И сказал он старику:

— Боюсь я, добрый старик, как бы злой алдар не отнял у меня последнего сына. Помоги мне спасти его от алдара.

Призадумался старик. А потом сказал:

— Хорошо, я помогу тебе. Оставь у меня своего сына на один год. Я буду кормить его, одевать, обувать и научу, как одолеть алдара злого. Разбуди-ка его, и пойдемте ко мне, поешьте хлеба-соли в моем кургане.

Царгас поблагодарил старика и разбудил Рухсара.

На другой стороне кургана была хрустальная дверь. Когда Горе, Царгас и Рухсар подошли к ней, дверь сама открылась, когда они переступили через порог, она опять сама закрылась за ними.

Под курганом было светло, как в лунную ночь. Смотрят Царгас и Рухсар — перед ними хрустальные коридоры, и в них двери хрустальные сами открываются и закрываются. И отовсюду слышатся причитания, плач, вопли и стоны, как будто кого-то плетьми избивают, кому-то руку или голову мечом отсекают, кого-то стрелой каленой пронзают. Жутко стало старому Царгасу и маленькому Рухсару, и они подумали:

«Уж не попали ли мы к еще большему злодею, чем алдар?»

Но старик Горе обернулся к ним и сказал:

— Не бойтесь! Это не здесь, а далеко отсюда, по всей земле плачут, стонут и причитают бедные люди. Это у них отсекают руки и головы, это в них пускают каленые стрелы, это их избивают плетьми жестокие алдары.

И он ввел их в комнату, где висело большое зеркало во всю стену.

— Вот это небесное зеркало, — сказал старик.— Я гляжу в него и вижу все, что происходит на земле. Погляди в него, Царгас, и ты увидишь горе и муки своей старой Хорон.

С этими словами старик подошел к небесному зеркалу, чуть коснулся его рукой, и зеркало сразу исчезло, а вместо него Царгас и Рухсар увидели свою нищую пещеру под скалой, а из нее слуги злого алдара выбрасывают всякую рухлядь, даже облезлую медвежью шкуру, на которой спал маленький Рухсар. А вот один из слуг тащит вон из пещеры за косу старую Хорон, а та с горя царапает ногтями лицо и с плачем причитает:

«О, горе мне, несчастной, осиротевшей на старости лет! О несчастные дети мои! Уж лучше бы мне провалиться в трещину гор, чем жить на этом свете!..»

Увидев это, горько заплакали и Царгас и Рухсар.

Тут старик Горе опять чуть коснулся рукой края зеркала и сказал:

— А вот и сам алдар, змея южного склона.

И сразу вместо пещеры под скалой и причитающей Хорон появился злой алдар. Вот он сидит на коне, в руке — плеть с серебряной рукоятью, змеиными глазами грозно глядит то на Хорон, то на слуг своих и кричит:

— Моя пещера! И горы мои! Выбросьте вон эту старую собаку, а в пещеру загоняйте овец моих на ночь!

Царгас вздрогнул, сразу слезы высохли у него, и глаза вспыхнули гневом, как костер в ночи. Да что Царгас! Даже маленький Рухсар и тот умолк и с ненавистью впился глазами в злого алдара.

Ни слова не произнес старик Горе, только поднял руки кверху, все исчезло, и от небесного зеркала опять полился мягкий лунный свет.

— Теперь поешьте моего хлеба-соли, — сказал старик и повел Царгаса и Рухсара по хрустальному коридору в большую-большую комнату, в которой на точеных круглых столиках-фынгах стояли такие кушанья, которые даже и не снились старому Царгасу и маленькому Рухсару. А на одном фынге стоял хрустальный кувшин с ключевой водой и хрустальная чаша.

Поели они, попили студеной воды. Потом старик дал Царгасу мешок, полный хлеба и мяса. Царгас вскинул его на плечи и пошел домой, а маленький Рухсар остался под большим курганом у старика.

3

Сколько дней и ночей шел Царгас домой, не знаю. Но вот наступил день, когда он поднялся в гору, подошел к своей пещере и видит — у входа мечется на цепи, лает на него злая собака злого алдара, а старой Хорон нет.

Пошел он по селению искать старую Хорон и нашел ее в бедном хадзаре своего бедного соседа.

Не день и не два, а ровно год прожили Царгас и Хорон в бедном хадзаре бедного соседа, совсем отощали, еле ноги передвигали, а все-таки не умерли, жили надеждой, что скоро увидят своего маленького Рухсара.

И вот говорит Царгас жене:

— Ну, Хорон, пора мне в путь-дорогу! Пойду посмотрю. что стало с нашим сыном.

— Что ж, ступай! — сказала Хорон. — Только дойдешь ли ты, старый? Ведь еле ноги передвигаешь. Не унесет ли тебя ветер, как сухую былинку.

— Не бойся, жена! К сыну ведь легче идти, чем уходить от него, — ответил Царгас, взял сумку с лесными плодами и кореньями и побрел по горным тропинкам к сыну.

Идет Царгас, качается от усталости. Идет дни и ночи. Наконец вышел он на равнину, увидел высокий курган, и сразу усталость как рукой сняло.

Подошел он к кургану, остановился у хрустальной двери и сказал:

— О Горе, пустишь ли к себе гостя?

Не успел он это сказать, как хрустальная дверь отворилась, и вышел навстречу ему высокий, стройный юноша.

— Да будешь ты счастлив, гость! — сказал юноша и повел старого Царгаса по хрустальным коридорам. Как и год назад, все было залито мягким лунным светом, двери раскрывались сами собой, и отовсюду слышались вопли, плач, стон и причитания. Только видит старик Царгас, что под курганом коридоров стало больше. И подумал он: «О горе людское, до каких же пределов ты будешь расти!»

Привел юноша старого Царгаса к мудрому старику.

— Пусть счастье будет в твоем доме, — сказал ему Царгас.

— Ив твоем доме да будет счастье! — ответил тот.

— Скажи, добрый человек, где же мой сын? — спросил Царгас.

— Вот он, рядом с тобой, — и старик показал на того красивого, стройного юношу, который встретил Царгаса.

Царгас глазам своим не поверил. «Да неужели наш хилый, маленький Рухсар стал таким сильным, стройным красавцем?» — подумал он, протер глаза, опять посмотрел на юношу и тогда узнал Рухсара. Узнал и так обрадовался, что чуть не бросился обнимать его! Но суровые обычаи дедов сдержали его порыв, и он сказал:

— Здравствуй, мальчик.

— Здравствуй, отец!— воскликнул Рухсар и крепко обнял его.

На другой день рано утром Царгас и Рухсар собрались в дорогу.

— Тяжело и больно мне расставаться с Рухсаром, — сказал тогда старик Горе. — Но сын он тебе, бери его, и да сопутствуют вам счастье и мир до самой смерти! Скажу тебе, старый Царгас: хороший, достойный сын у тебя. Он осушит слезы твои и матери своей, и многих-многих бедных людей на земле... А когда придет время уйти мне в царство мертвых, я призову его сюда, к небесному зеркалу, чтобы следил он за горем народным и облегчал его. Он должен быть достойным этого.

— Да благословят тебя земля и небо за твои добрые дела! — сказал Царгас.

— Да продлится твоя жизнь на многие годы в мире и в счастье, мой мудрый наставник! — сказал Рухсар.

Простились они со стариком Горе и пошли домой, где уже нетерпеливо поджидала их старая Хорон.

Сколько дней и ночей шли они, не знаю. Но вот пришли они домой, и не только старая Хорон, — все соседи дивились и радовались — таким высоким и стройным красавцем стал Рухсар.

На другой день рано утром проснулся Рухсар и говорит отцу:

— отец, повидал я мать и наших соседей. А теперь позволь мне пойти к алдару. Хочу повидаться со своими старшими братьями и избавить их от злого алдара.

— Не ходи, Рухсар! — стал уговаривать его Царгас. — Ни в горах, ни на равнине нет человека злее того злого алдара. Погубит он тебя. Кто же тогда будет заботиться о нас, стариках?

День упрашивал Рухсар отца и мать, чтобы отпустили его к злому алдару, другой день упрашивал, наконец, на третий день они сказали ему:

— Хорошо, иди! Только не один, а возьми с собой товарищей, и пусть земля и небо оберегают вас от всяких бед. И пусть счастье сопутствует вам!

Рухсар позвал семерых товарищей — семерых отважных юношей, таких же сыновей бедняков, каким был он сам. Взяли они с собой мечи, луки, стрелы и отправились в путь.

Сколько дней и ночей шли они, не знаю. Но вот вышли они на равнину, смотрят, а ей конца нет, и повсюду леса дремучие или поля широкие. Не пошли они дремучими лесами, а пошли чистым полем. И на пятый день пришли они к высокому кургану.

Дверь кургана сама растворилась перед Рухсаром и его семью товарищами. Встретил их старик Горе, обрадовался он, хлебом-солью угостил и спросил:

— Не к злому ли алдару держишь путь, Рухсар, со своими товарищами?

— К. нему, — ответил Рухсар. — А к тебе пришли за советом: как нам быть, как побороть нам злого алдара?

— О друг мой! — сказал старик. — Хорошо, что не один ты идешь к нему, а ведешь с собой семь товарищей, семь отважных юношей. Один человек камень с места не сдвинет, а семеро — горы перевернут и реки вспять течь заставят. Удача и счастье ждут тебя и твоих друзей. Но долог и труден ваш путь. И не так легко победить злого алдара.

Старик повел Рухсара и его товарищей к небесному зеркалу.

— Вот гляди, — сказал он. — На вершине высокого холма черный замок — это замок алдара. Окружен он высокой оградой. Видишь, на колья черепа человечьи насажены. Это головы тех смельчаков, которые в одиночку хотели осилить алдара. Вокруг холма — озеро. Бездонно то озеро, и живет в нем дракон, охраняющий замок. Запомни, Рухсар: пока в озере есть хоть капля воды, нет смерти дракону. Но если одолеешь дракона, взойдешь на холм к железным воротам. Их охраняет семиглавый уаиг, и убьет его только тот, у кого будет в руках меч, выкованный небесным кузнецом Курдалагоном, у кого в колчане будут стрелы-быстролеты с булатными наконечниками, выкованными им же. Одолеешь семиглавого уаига, — тогда откроешь железные ворота. Они вы кованы дьяволами в подземном царстве. И никому не открыть их, кроме самого алдара и того, кто добудет ключ, сделанный небесным кузнецом Курдалагоном. А как откроешь, войдешь на широкий двор замка. Там слева, у самой ограды, увидишь вот эту высокую башню. В ней живет сам алдар. У входа в башню семь волков на цепях. Пусть твои семь товарищей пойдут впереди. Волки кинутся на них, а ты за это время открой дверь башни и смело входи. Там найдешь ты злого алдара, а что потом делать, видно будет.

Рухсар и его товарищи поблагодарили старика Горе и отправились в путь.

Идут они день, другой, а на третий день смотрят: впереди них плетется тощий, большеголовый старик.

— Кто ты и куда путь держишь? — спрашивает его Рухсар.

— Я сын земли, — отвечает тот. — Солнце нещадно жгло меня, а ветер разгонял тучи надо мною, ни капли дождя не упало на меня. Вот и плетусь я теперь, чтобы утолить свою жажду, к озеру алдара. Да боюсь, как бы не проглотил меня дракон, охраняющий озеро. Ведь он знает: я могу выпить все озеро, и тогда ему смерть.

— О почтенный сын земли! — сказал Рухсар.— Не бойся! Мы туда же идем. Мы поможем тебе, а ты нам поможешь: если ты выпьешь все озеро, мы убьем дракона.

Обрадовался сын земли и пошел вместе с Рухсаром и его товарищами.

Долго они шли или нет, кто знает, но вот дошли наконец до бездонного озера алдара. Смотрят, за озером на вершине холма стоит черный замок с высокой черной башней на углу.

Сын земли жадно припал к озеру и стал пить. Пьет он, а вода в озере быстро падает все ниже и ниже. Вдруг дракон вынырнул со дна, брызгая ядовитой слюной, извергая пламя из пасти, кинулся на товарищей Рухсара и проглотил их вместе с мечами, с луками и стрелами, потом проглотил и Рухсара.

Но сын земли как раз в это время выпил озеро до последней капли. Дракон затрепетал, заметался и замертво рухнул на дно сухого озера.

Рухсар и его товарищи выхватили из ножен мечи, живо прорубили себе выход и вышли из брюха дракона.

4

Вышли Рухсар и его товарищи на берег высохшего озера и поднялись на склон высокого холма, к замку злого алдара.

И Рухсар сказал:

— Друзья мои, помните слова мудреца Горе: не одолеть нам семиглавого уаига, не открыть нам железные ворота и не убить нам волков у входа в высокую башню, если не поможет нам небесный кузнец Курдалагон.

И он оставил друзей на склоне холма, сам пошел в далекий путь к небесному кузнецу Курдалагону.

Сколько дней и ночей он шел, не знаю. Но вот пришел он к Курдалагону в кузницу и видит: седобородый старик, весь черный от копоти, одни глаза белеют, стоит с молотом у горящего горна. Увидел он Рухсара и спрашивает:

— Зачем пожаловал в мою кузницу?

Рухсар рассказал ему, зачем он пришел.

Старик нахмурился и говорит:

— Хоть и досадно мне, что не серп и не молот, не косу и не лемех я должен ковать, а меч и кольчугу, шлем и булатные наконечники для стрел, но я всегда готов помочь бедным людям!

И больше ни слова не сказал, раздул свой горн и выковал ключ к воротам замка алдара.

Потом Курдалагон принес мечи, стрелы-быстролеты с булатными наконечниками и отдал их Рухсару.

Рухсар поблагодарил его и вернулся на землю, к черному замку злого алдара.

Вернулся Рухсар к своим товарищам, раздал им мечи и стрелы-быстролеты с булатными наконечниками и повел их к замку.

Только они подошли к воротам, как закричал семиглавый уаиг семью глотками, из семи пар глаз его искры сыпались так, что зеленая трава на холме сразу истлела. Затопал ножищами уаиг, поднялась пыль и закрыла солнце.

Но не испугались Рухсар и его товарищи. Они пустили стрелы-быстролеты с булатными наконечниками в уаига. Все семь стрел пронзили семь голов уаига. Упал он на землю и закричал, призывая на помощь слуг и воинов алдара. Но тут Рухсар вновь натянул тетиву и вонзил стрелу в самое сердце уаига, а остальные юноши взмахнули мечами и отсекли все семь голов уаига.

Достал Рухсар из кармана ключ и хотел отпереть железные ворота черного замка, глядит — и справа и слева по склону холма бегут воины злого алдара, машут мечами, доспехами гремят. И столько их было, что товарищи Рухсара подумали: «Ну, смерть пришла», и попятились в страхе.

Но Рухсар крикнул им:

— Не бойтесь! Это все — невольники алдара, мои и ваши братья! Они не тронут нас, если мы убьем сыновей алдара. Вон видите — старший сын ведет войска по правому склону, а младший сын — по левому. Они лютее самого алдара. У гадюки и детеныши гадюки.

И Рухсар поднял тугой лук, наложил стрелу с булатным наконечником, пустил ее вправо и пригвоздил старшего сына алдара к правому склону холма.

Потом повернулся Рухсар влево, наложил другую стрелу с булатным наконечником и пригвоздил младшего сына к левому склону холма. Как ни старались слуги оторвать сыновей злого алдара от холма, это не удалось им. А воины застыли на месте и не знали, что делать.

Рухсар отдал свой меч и лук со стрелами-быстролетами товарищам, а сам с одним ключом в руке подошел к воинам на расстояние полета стрелы и крикнул:

— Не вы наши недруги! И не с вами мы пришли воевать, а со злым алдаром! Немало зла наделал он бедным людям. И нам тоже! У меня он увел шесть братьев и сделал своими рабами!

— А как тебя звать?

— Откуда ты родом?

— Кто твой отец? — закричали воины.

— Я в горах родился, в старом хадзаре, я жил в пещере под отвесной скалой. Отец мой — бедный горец Царгас, а меня зовут Рухсар.

— Брат! — вскрикнул один из воинов.

— Брат! — вскрикнул другой.

— Брат! — вскрикнул третий.

И все трое бросились к Рухсару и обняли его, проливая слезы радости.

Потом Рухсар пошел к левому склону высокого холма, к другим воинам злого алдара. И там с криком подбежали к нему трое других его братьев и обняли его, проливая слезы радости.

А остальные воины алдара смотрели на них и стояли, как будто окаменели.

5

Рухсар и семь его товарищей подошли к железным воротам, открыли их ключом, что выковал кузнец Курдалагон, и по широкому двору направились к высокой черной башне, в которой жил алдар.

У самого входа в башню сидели на цепях семь волков, один злее другого. Защелкали они зубами так, что искры полетели кругом. Но не испугались Рухсар и его товарищи. Обнажили они мечи, которые выковал сам Курдалагон, отсекли головы разъяренным волкам, открыли дверь черной башни и по винтовой лестнице поднялись в комнату, где алдар сидел на золотой скамье. Увидел он Рухсара и его товарищей, почуял, что смерть пришла, и заметался по комнате, будто рассудка лишился: то к потолку подскочит, то кинется к двери, то головой бьется об стену. И -вдруг обернулся коршуном, вылетел в открытое окно и взмыл к облакам.

Рухсар пустил в него стрелу с наконечником, который выковал Курдалагон, Упал коршун в поле с перебитым крылом. Рухсар и его товарищи побежали к нему, а он превратился в мышь и спрятался под высокий курган. Рухсар позвал воинов, и те вмиг по горсточке разбросали курган по ровному полю. Алдар обернулся серым шакалом и во всю прыть помчался по чистому полю. Рухсар пустил в него булатную стрелу. Шакал с перебитой ногой упал на землю и защелкал зубами от страха. Рухсар и его товарищи подбежали к нему, а он опять превратился в злого алдара с перебитой ногой.

— Победил ты меня умом и отвагой, сын горца. Если б я знал это раньше, я иссушил бы тебя голодом, глаза твои выжег бы каленым железом, а кости твои измолол бы жерновами и развеял бы по ветру. Знаю — убьешь ты меня. Так убей же скорее!

— Нет, — сказал Рухсар. — Не буду я тебя убивать. Пусть народ тебя судит. Как он скажет, так я и сделаю.

И собрал Рухсар воинов и весь бедный народ со всей страны. Столпились люди вокруг алдара и не долго думали, а сделали так: привязали они злого алдара к хвосту необъезженного коня, ударили с размаха плетью, и конь стрелой помчался по полям, по оврагам, по каменистым дорогам. И до той поры скакал, пока на хвосте его от алдара один ремешок остался. Пусть и с твоим недругом будет то же, что со злым алдаром стало!

А все сокровища, все золото и серебро, все табуны и стада алдара раздали бедным людям, которых он притеснял и грабил.

Потом с песнями пошли в родные места к отцам и матерям, к братьям и сестрам, к женам и детям все, кто были рабами злого алдара.

***

Рухсар сказал своим братьям, чтобы они шли скорее домой, а сам с семью товарищами — с семью отважными юношами зашел по дороге навестить старика Горе. Старик обрадовался, обнял его, как родного сына.

— Да благословит тебя небо, Рухсар, зато, что ты освободил народ от злого алдара! Но помни, что далеко-далеко, за горами и морями, немало таких алдаров — злых и жадных. И горе народное не уместить ни под какими курганами. Я стар уже стал, и смерть давно меня ждет. Оставайся тут вместо меня, смотри в небесное зеркало и оберегай горе народное. Ведь недаром тебя зовут Рухсар, что значит: «Тот, кто находит свет». Так неси же в народ свет разума и правды!..

Так сказал старик Горе и ушел в Страну мертвых.

А Рухсар с товарищами стал у небесного зеркала, чтобы видеть горе народное и бороться с ним.