Юрий ПУСОВ
Детская шалость

У нас в классе был мальчик Лёня. Он был толстый. Не так чтобы очень, но нам этого было достаточно для того, чтобы постоянно его дразнить. И хотя он был хорошим малым, и мы даже после школы в ним дружили, всё равно не упускали случая его подколоть.

Как-то гуляли мы во дворе. Я и мой друг Коля. Мы с Колей с пелёнок знакомы. Всегда нам с ним весело, всегда найдём чем заняться. Но в этот день что-то ничего путного не придумывалось. Никакой нормальной шалости в голову не приходило. Игры надоели. Вдвоём не так интересно даже в мяч играть. И тут смотрим, идёт Лёня. Мы обрадовались, кинулись к нему. Он тоже нам обрадовался.

− Ты чего это такой нарядный? − спрашиваем Лёню.

А он действительно весь такой чистый, в белой наглаженной рубашке и сам аж сияет...

− К нам, − говорит, − родственники приехали, и меня послали в магазин за пирожными.

Мы с Колей тут же перевели глаза на сетку в Лёниной руке и коробку в ней. Коробка была непрозрачная, но мы живо представили себе лежащие в ней вкусные пирожные.

− Дай нам хоть одно, − попросили мы.

− Нет. Там только пять. Как раз всем по одной штуке. Мне, маме, папе, тёте Рае и дяде Изе.

− Ты нам друг? − серьёзно так, исподлобья посмотрел на Лёню Коля.

− Друг, − кивает Лёня, хотя уже чувствует в вопросе подвох.

− Тогда давай разделим твоё пирожное. С друзьями нужно делиться.

− Нет, − Лёня покачал головой и оступил на шаг.

− Мы обидимся, − предупреждаю я.

− Я не могу! Мне мама сказала принести пять пирожных...

− Ничего не случится, если ты принесёшь четыре. Ты объяснишь, что поделился с друзьями, − сказал Коля и сделал к Лёне шаг.

− Тебя даже похвалят, − говорю я и тоже подступаю.

− Ну, ребята... − Лёня чует неладное и прячет коробку за спину.

Но мы чувствуем азарт. Вот они пирожные, в коробке. Стоит только отобрать ее. И мы бросаемся на Лёню и стараемся отнять сетку. Он сопротивляется. Он тяжелее нас. Крутится, вырывается, и мы никак не можем добраться до пирожных. Но вот Коля изворачивается и хватает сетку. Лёня рвёт ее на себя. Выдёргивает их Колиных пальцев, но сам теряет равновесие. Чтобы не упасть взмахивает руками, коробка в сетке описывает полукруг и со всего размаху ударяется о мраморные ступеньки крыльца. Мы замираем. Лёня садится на эти ступеньки и дрожащими руками открывает коробку. Жалкое зрелище открывается нашим глазам. Пирожные всмятку. Кажется, одно всё таки уцелело, но остальные похожи на кашу. Лёня не может сдержать слёз. Он плачет громко, навзрыд.

− Ну чего ты, − пытается успокоить его Коля. − Их можно и такими съесть...

− Правда, ничего страшного... − говорю я виноватым голосом. Я ведь вижу, что всё очень плохо. Тут же представляю себя на месте Лёни и мне становится тяжко. Стыд, досада, горечь от того, что обидели друга стискивают моё сердце и я чувствую, что тоже готов заплакать. Мы ведь хотели только пошутить...

Лёня закрывает коробку, берёт ее под мышку и, плача, бредёт домой. Мы молча смотрим ему вслед. Он весь поник и словно бы даже потускнел.

− Да, нехорошо вышло, − сказал Коля.

После этого события играть нам совсем не хотелось. Нам было стыдно даже смотреть друг другу в глаза. Разве мы можем считать себя хорошими после произошедшего? Разве так поступают друзья? Мы пошли по домам.

Я промаялся до конца дня. Совесть грызла меня со страшной силой.

Лёню дома не ругали. Он об этом случае нам ни разу не напомнил. Но я его запомнил навсегда.