Peskarlib.ru > Сказки народов мира > Сказки северной Африки > Десять белых голубей

Сказки северной Африки
Десять белых голубей

Распечатать текст Сказки северной Африки - Десять белых голубей

Давным-давно жил на свете купец. Народила ему жена десять сыновей и красавицу дочь. Жить бы им да радоваться, но умерла жена.

Привел купец в дом мачеху — за детьми и домом присматривать. Сам он часто отлучался по торговым делам, ездил в чужедальние страны. Не знал он, не ведал, что привел в свой дом злую ведьму. Возненавидела ведьма детей лютой ненавистью и решила избавиться от них как можно скорее.

И вот однажды отправился отец в дальнее путешествие. А мачеха — не успел он скрыться за поворотом — заколдовала сыновей, превратила их в десять белых голубей. Они взмыли в небо и улетели. А дочь-красавицу злая ведьма прогнала на скотный двор, там и определила ей жить.

Долго ли, коротко ли, вернулся отец из путешествия, про детей справился. А мачеха ему в ответ: ушли твои сыновья из дому, своим умом жить захотели, а дочь сейчас явится.

Побежала она на скотный двор, отыскала там среди птицы и коз девчонку-замарашку.

— Поди умойся и покажись отцу, — говорит, а сама тайком подсыпала ей в таз для умывания колдовской порошок.

Умылась девочка этой водой, уродиной стала. Родной отец ужаснулся, не признал в ней свою дочь.

— Прочь с глаз моих, уродина! — сердито крикнул он. Жестокость отца ранила девушку в самое сердце, и она со слезами кинулась прочь из дому. Не помня себя от горя, она все бежала и бежала, пока не оказалась возле маленькой речки. Вода в ней была прохладная, и девушка присела отдохнуть.

Ночная тьма уже опускалась на землю, а бедная изгнанница не знала куда деться. Она сидела, обхватив колени руками, у самой воды и горько плакала. Вдруг возле нее — один за другим — опустились десять белых голубей. Каждый, едва коснувшись земли, превращался в прекрасного юношу. Девушка сразу узнала в них своих пропавших братьев.

Она радостно обнимала их, а братья спрашивали, почему она плачет. Рассказала им девушка, как невзлюбила ее злая мачеха, как превратила в уродину — такую, что и родной отец не признал, выгнал из дому, не велел показываться на глаза. Братья утирали ей слезы и ободряли:

— Не печалься, ты такая же красавица, как прежде, а нет крыши над головой, так живи вместе с нами — за рекой, в саду у эмира. Мы о тебе позаботимся.

Девушка могла лишь мечтать о том, чтобы жить вместе с братьями, хоть они обретали человеческое обличье только ночью. Но как ей перебраться через реку? Плавать она не умеет, не умеет и летать, как братья. Однако страх одиночества подсказал ей, что делать. Всю ночь она плела сетку из тростника, росшего у воды. К рассвету, когда братья превратились в голубей, работа была закончена. Сестра легла в сетку, братья подхватили ее со всех сторон клювами и перенесли через реку. В дворцовом саду они осторожно опустили сеть и улетели.

Сестра немного побродила по саду, потом, сморенная сном и усталостью после бессонной ночи, прилегла в тени акации и крепко уснула.

И пригрезился ей удивительный сон. Подошла к ней старушка и молвила: «Хочешь, чтобы братья обернулись людьми и навсегда избавились от злых чар, сшей им десять накидок из листьев акации, под которой спишь. Когда наряд из листьев будет готов, накинь его на каждого из подлетевших к тебе братьев. Но помни: как начнешь работу, молчи до ее окончания. А произнесешь хоть слово — не сможешь разрушить чары злой мачехи, не спасешь братьев».

Девушке показалось, что все это был не сон, что она наяву видела старушку, ее вещий голос все еще звучит серебряным колокольчиком. Ей не терпелось спасти братьев, и, не теряя времени даром, девушка набрала в подол листьев акации и сразу принялась за работу, дав обет молчания.

Однажды девушка, как обычно, сидела у реки, целиком поглощенная своим делом, и ненароком попалась на глаза эмиру. Он пленился безмятежной красотой ее лица, подошел поближе, поздоровался. Но девушка не ответила на его приветствие и не поддержала разговор.

Эмир не обиделся: он решил, что бедняжка — глухонемая. Околдованный ее красотой, эмир день за днем являлся к берегу реки. Наконец он решил жениться на глухонемой красавице и объяснился с ней знаками. Девушка, судя по всему, отвечала ему взаимностью. Эмир привел ее во дворец и с превеликой пышностью отпраздновал свадьбу, провозгласив молодую жену эмиршей. Но и после свадьбы она продолжала свою работу, по-прежнему соблюдая обет молчания.

Так шел день за днем, и все были счастливы, все любили молодую эмиршу — все, кроме вазира. Вазир же, алчный старик, мечтал тайком прибрать к рукам огромные богатства эмира. Наследников у эмира не было, и он милостиво позволял вазиру распоряжаться государственной казной как своей собственной.

Вазир опасался, что молодая жена родит эмиру наследника, и тогда его, вазира, власти — конец. Сейчас он полновластный правитель, а родится наследник, ему придется отойти в сторонку и передать власть и казну какому-то мальчишке.

Эта мысль приводила вазира в ярость. Он постоянно думал, как избежать такого поворота в своей судьбе и придумал — надо оклеветать эмиршу, пока она не родила наследника.

С тех пор вазир день и ночь строил козни, чтобы погубить молодую женщину. Он следил за каждым ее шагом и вскоре обнаружил: стоит эмиру и советникам удалиться на покой, молодая эмирша тихонько уходит в сад. Как-то вазир украдкой последовал за ней и увидел, как эмирша набрала полную корзину листьев акации, нужных ей для рукоделия, и вернулась во дворец. Он тут же пустил слух, что молодая жена эмира завела любовника и тайком встречается с ним ночью у стены дворцового сада.

Как и рассчитывал вазир, слух быстро дошел до эмира. Он вызвал вазира и потребовал объяснений. Тот изобразил негодование и притворно каялся: как он мог допустить, чтобы подобные слухи оскверняли уши эмира! Под предлогом верности своей повелительнице он отказался давать какие-нибудь объяснения.

Эмир разгневался еще больше (вазир только этого и ждал!) и пригрозил, что вазир ответит головой за подобные слухи, если не сумеет оправдаться.

И под угрозой смертной казни вазир с притворной скорбью признался, что видел своими глазами, как эмирша поздней ночью уходила на свидание к дворцовой стене.

Эмир, услышав страшное обвинение, не сказал ни слова. Он тотчас удалился в свои покои и ночью в указанный вазиром час выглянул из окна. Он увидел, как молодая жена, закутавшись в плащ, выскользнула из дворца и устремилась к городской стене.

Эмир был в отчаянии: он получил доказательство измены жены и по закону должен был приговорить прелюбодейку к смерти на костре. Он поручил вазиру исполнить приговор.

Вазир ликовал. Все получилось так, как он замыслил. И вот наутро глашатаи объявили всем подданным, что эмирша — прелюбодейка и волею эмира будет сожжена на костре к исходу дня.

Молодая жена слышала, что возвестили глашатаи, и жаждала рассказать эмиру правду о визире: она разгадала его козни. Но, увы! Произнеси она хоть слово в защиту своей чести и жизни, братья навсегда останутся во власти злых чар мачехи.

Эмирша не сопротивлялась, когда стражники вели ее из дворца на рыночную площадь. Она молча наблюдала за приготовлениями к казни и с удвоенным старанием шила десятую накидку из листьев акации, чтобы поспеть к исходу дня.

Тем временем рыночная площадь заполнялась народом, стекавшимся отовсюду. Стражники торопливо готовили место для костра.

Солнце уже клонилось к закату, когда они подожгли щепки, чтобы поскорей разжечь костер. Щепки вспыхнули, затрещали, но тут откуда ни возьмись с неба слетели десять белых голубей, захлопали крыльями и сбили пламя.

Стражники зашумели, зашикали на птиц и снова принялись разжигать костер. Но голуби мешали им. Стоило пламени заняться, как голуби снова тушили костер.

Борьба продолжалась довольно долго, к великому удовольствию толпы, запрудившей рыночную площадь. Люди хлопали в ладоши и криками выражали свою радость.

Стражники выбивались из сил. Близилась ночь, а еще ни одно полено не загорелось. Скоро прибудет сам вазир, а они до сих пор не выполнили его приказ. Как объяснишь ему неудачу?

И тут среди общего шума и гама на площади появился отец осужденной на казнь эмирши. Он все время донимал мачеху вопросами, куда подевалась дочь. Наконец она призналась, что уродина, которую он сам прогнал из дому, и была его родная дочь. Купец тотчас отправился на поиски.

Его привлекла суматоха на рыночной площади, он не думал, не гадал, что костер готовят для его собственной дочери, и с любопытством наблюдал за борьбой стражников и белых голубей.

Под конец стражникам все же удалось разжечь костер, и на этот раз голуби им не мешали. Они низко кружили над сестрой, и поочередно опускались перед ней, она же набрасывала на каждого накидку из листьев акации. Голуби тотчас превращались в юношей, чтоб уже навсегда выйти из-под власти чар злой мачехи.

Отец, стоявший неподалеку, сразу узнал пропавших сыновей и с радостью кинулся их обнимать. И вдруг он лицом к лицу увидел свою прекрасную дочь, которую так долго искал. Мачехино колдовское средство, сделавшее девушку уродливой, действовало недолго.

Тем временем костер разгорелся, ярко запылали поленья. Стражники подошли к эмирше, чтобы связать ее и бросить в костер. Но обет молчания кончился. Эмирша, надежно защищенная братьями и отцом, потребовала свидания с мужем. Она рассказала ему про навет вазира.

Эмир, горячо любивший жену, поверил ей на слово. Он был на седьмом небе от счастья, что глухонемая красавица заговорила, и пригласил ее братьев и отца поселиться во дворце. А потом распорядился устроить вторую, еще более пышную свадьбу, чтобы восстановить молодую женщину в правах своей законной жены.

А что же вазир? По приказу эмира его связали и бросили в костер, на котором должна была сгореть его жертва.

Отсюда и суданское присловье:

Жить с людьми не хочешь в мире,

Роешь яму — рой пошире,

Зло невинному творишь —

Сам в нее и угодишь.

Сказки северной Африки

Рыбак и принц

Жил-был рыбак. Однажды ранним утром поймал он большую рыбу. «Отнесу-ка я ее домой, — подумал рыбак, — а после полудня продам на базаре за хорошую цену».
Сказки северной Африки

Маленькое белое облачко

Жил в большом дворце один негритенок. Он был найден стражником у главной дворцовой двери в четверг, и его назвали Хамис, что по-арабски значит «четверг».