Peskarlib.ru > Русские авторы > Саша ЧЕРНЫЙ > Нервные слоны
Черный Саша
Нервные слоны
Распечатать текст Черный Саша - Нервные слоны
Миша принес газету, положил ее передо мной и молча ткнул пальцем в удивившую его заметку.
Я прочел: «Нью-Йорк (Нью-Джерсей). „Три слона и мышь“». «Три слона в городском цирке, смертельно испугавшись забравшейся в клетку мыши, выломали стальные прутья и в панике выбежали на улицу. Прохожие разбежались… Сбитая с ног неповоротливая старуха растоптана… В лавках с грохотом спускались железные шторы… Цирковые служители с криком и визгом бежали по следам взбесившихся гигантов… Полицейские с криком и визгом бежали по следам служителей…
Пойманные слоны были с трудом водворены на место и вечером в переполненном цирке давали обычное представление…»
— Билеты нарасхват? — спросил Мишка, задумчиво потершись кончиком носа о мой пиджак.
— Еще бы!
— А вы, дядя Саша, боитесь мышей?
— Я-то? Ого! Пусть-ка сунет нос в мою комнату…
Мой ответ не нравится Мише. Он рассеянно смотрит в окно и — я не Шерлок Холмс, — но, ей-богу, я знаю, что ему представляется. Будто вечер и тишина. Будто я и он сидим в кресле (кресло, сверху я и сверху Миша) и читаем. И будто мышь осторожно просовывает из-за портьеры рыльце… Смотрит на нас, подбегает ближе, нюхает валяющуюся посреди комнаты пробку и тихонько пищит. Я подымаю голову, замечаю мышь и начинаю дрожать… с головы до ног и с ног до головы… Так сильно дрожу, что и кресло дрожит, и письменный стол, а стакан с чаем на столе даже начинает приплясывать. Стучат часы, стучит мое сердце, стучат мои зубы… И вдруг я издаю пронзительный рев, Миша будто слетает с моих коленей и кричит: «Стыдно, стыдно! Такой большой… Ведь я же ни капельки не испугался!» Но я, как взбесившийся слон, теряю всякий стыд, бросаюсь в окно, пробиваю головой стекло и, высоко взбрасывая коленки, мчусь по мостовой навстречу трамваям, такси и грузовикам. За мной «с криком и визгом» мчится Миша и успокаивает меня на ходу: «Дядя Саша, миленький, у вас отлетел каблук! Да остановитесь же вы, черт побери, мышь сама испугалась и удрала из комнаты…» За Мишей по моим следам мчится, неистово тявкая гудком, пожарная команда шестнадцатого парижского аррондисмана… С грохотом опускаются железные шторы… Разбуженные консьержкины дети взволнованно кричат своим родителям: «Жилец из восьмого номера взбесился!» — и выбегают в одних рубашонках на улицу…
— И ты, поймав меня, наконец, за левую ногу, растягиваешься со мной на мостовой и крепко держишь меня, пока подъехавшие пожарные не прикручивают меня за локти к складной лестнице?
— Да… Почему вы догадались? — Миша очень удивлен и подозрительно на меня смотрит. Если я вообще умею отгадывать мысли, то, может, со мной и дружить опасно?..
Однако он скоро успокаивается, потому что голова его наполнена «тремя взбесившимися слонами и мышью».
— Почему же они все-таки испугались? Разве мыши питаются слонами? Разве мышь может прогрызть слоновую кожу? Разве слон не может ее втянуть в себя хоботом? Фук! И готово… Как одуванчик.
В дверь тихонько входит младшая Мишина сестренка Валя. Кукла ее уснула, плюшевая обезьяна запропастилась неизвестно куда. Картинки в «древней истории» все раскрашены. Поэтому ей скучно. Она садится у наших ног на пузатую скамеечку и прислушивается.
— Анна Ивановна тоже смертельно боится мышей, — продолжает Миша. — Но она нервная женщина… У слонов же разве тоже есть нервы?
— Какая Анна Ивановна? — спрашиваю я.
— Ах, Боже мой! Берлинская. Мы жили в комнате номер пять, а она в комнате номер восемь. Напротив. И когда внезапная мышь появилась на столе и вдруг понюхала ее очки, Анна Ивановна потеряла сознание, бросилась в коридор, с криком и визгом влетела к нам в комнату, посадила к себе на колени хозяйского кота и полчаса волновалась… Но слоны, дядя Саша? Почему они впадают в панику? В вашем энциклопедическом словаре ничего об этом не говорится?
— Ничего, дружок. У меня словарь сокращенный. Но давай подумаем… Допустим, что мы с тобой и Валей мирно сидим за столом и играем в подкидные дураки. Ты нагибаешься, чтобы поднять упавшую на пол карту… и из-под карты вдруг выскакивает…
— Мышь? Я б ее картой по усам!
— Погоди ты со своей мышью… Не мышь, а крохотный-прекрохотный человечек. Величиной с черного таракана. Воображаю, какой бы ты крик поднял! По ту сторону Сены было бы слышно.
— Ничуть, ничуть… Я бы ему сказал: «О! Значит, вы не только в сказках бываете, вы и на самом деле? Вы гном? Но у вас нет бороды. Значит, вы мальчик с пальчик? Очень приятно. Хотите с нами сыграть в подкидные дураки? Познакомьтесь: это дядя Саша, а это сестра моя Валя. Хотите капельку сгущенного молока?»
— Или кусочек засахаренной дыни? — вежливо предложила воображаемому человечку Валя.
— Постойте, дети… Вы вот какие храбрые, но поймите и меня. Я бы, например, до смерти перепугался. Почему? Очень просто: всю жизнь видел настоящих людей, рост и все подходящее, привычное, и вдруг этакая каплюшка, ростом с таракана, глазки как бисер, нос как спичечная головка… Ужасно страшно!.. А мышь ведь тоже на миниатюрного слона похожа, только без хобота. Быть может, взрослый слон, самое большое сухопутное млекопитающее, потому и приходит в истерику при виде самого маленького, похожего на него млекопитающего, что… не верит своим глазам, потому что…
Я запнулся и замолчал.
Дети переглянулись.
— Потому что… — ехидно повторил Миша.
— Оттого что… — повторила за ним Валя.
Я надулся. Слон я, что ли? Объяснил, как умел, а не нравится, — объясняйте сами.
Валя букву за буквой по складам разобрала отмеченную красным Мишиным карандашом газетную заметку о трех слонах и, лукаво поджав губки, толкнула меня под локоть.
— Дядя Саша? А дядя Саша?
— Что?
— Дело вот в чем. На чем стоят слоны за своей загородкой в слонюшне?
— В какой «слонюшне»?
— Конь — в конюшне, слон — в слонюшне… Какой ты странный! На чем стоят слоны, я тебя спрашиваю?
— На соломе.
— Вот. Солома густая, мохнатая, непрозрачная. Хорошо. А что делают цирковые служители перед представлением?
— Не знаю. Пол подметают. Разносят зверям корм… Мало ли у них дела.
— Вот. И я так думаю. Не то чтобы служитель стоял перед слоновой клеткой и пристально смотрел в бинокль слонам под ноги… А если б и смотрел, ничего бы он в непрозрачной мохнатой соломе не приметил.
— Да ты это что за кружево плетешь?
— Не кружево, а чистая правда. Слоны взбесились, сломали стальные прутья, помчались по городу… Но кто же, кто же, дяденька Сашенька, мог узнать, почему они взбесились?! Кто видел эту несчастную мышь? Или слоны, все три сразу, когда успокоились, взяли служителя хоботами за пуговицу и сами ему рассказали? А может быть, это и не мышь была, а совсем другое? Просто слонам страшный сон приснился: будто их привели в колбасное заведение и хотят у них хоботы отрезать на колбасы… Конечно, они возмутились и… взбесились. Представьте себе… Вдруг бы вы увидели во сне, будто у вас уши хотят отрезать и сварить их вместо вареников.
— Ага! — сердито сказал я. — Страшный сон! Откуда же тебе известно, что слоны во сне видят? Да еще все сразу — один сон видят. Ишь, царь Соломон какой! Мышь ей не нравится, придумала колбасу из хобота и довольна. Брысь! Не хочу больше про нервных слонов говорить.
— Потому что… — шепнул мне на ухо Миша.
— Оттого что… — шепнула с другой стороны Валя. — Оттого что… сам ничего не знает.
Также читайте: