Peskarlib.ru > Русские авторы > Николай БАДЕЕВ > Реликвия с «Парижа»

Николай БАДЕЕВ
Реликвия с «Парижа»

Распечатать текст Николай БАДЕЕВ - Реликвия с «Парижа»

– Этот барометр находился на «Париже», – сказала пожилая женщина, передавая нашему музею старинный прибор

С «Парижа»?! Стало быть, вот этот самый барометр указывал погоду при Синопе?!


Утром 14 ноября 1853 года командир 120-пушечного линейного корабля «Париж», капитан первого ранга Владимир Иванович Истомин, подошел к барометру: давление падало. Истомин нахмурился – снова шторм, снова убавлять паруса...

Ноябрь выдался на редкость ненастным. Эскадра вице-адмирала Павла Степановича Нахимова, крейсировавшая у южных, анатолийских, берегов Турции, претерпела от бури немалый урон. Линейные корабли «Храбрый» и «Святослав», фрегат «Коварна» получили столь тяжкие повреждения, что вернулись в Севастополь. А Нахимов тем временем обнаружил в Синопе – обширной и глубокой бухте, расположенной почти на середине пути из Константинополя в Батум, – эскадру адмирала Осман-паши Обнаружил, встал у входа в бухту и послал в Севастополь бриг «Эней» с просьбой о подмоге.

Дорог был каждый час Эскадра Осман-паши в три раза превосходила отряд Нахимова, а у Константинополя наготове стоял большой англо-французский флот, обещавший туркам поддержку.

И конечно, вездесущий контр-адмирал Мушавер-паша – его 20-пушечный пароход «Таиф» видели несколько дней назад у берегов Кавказа – наверняка уже гнал свою посудину в Синоп, дать Осман-паше мудрые, проверенные во многих войнах советы старого... британского морского волка. Ведь под именем Мушавер-папги скрывался английский офицер Адольфус Слейд. Занимая пост помощника начальника турецкого морского штаба, он давно готовил флот к нападению на Россию.

Новосильский, Истомин – все, кто шли на помощь Нахимову, тревожились: а вдруг Осман-паша попытается вырваться из синопской гавани? За моряков Нахимова не боялись, знали – будут драться до последнего. Опасались – не представится другого случая помериться силой с боевым ядром вражеского флота: несмотря на старания Мушавер-паши, турки упорно избегали сражения с русскими.

Шторм разыгрался Волны с силой ударялись в деревянные борта судов. Ураганный ветер рвал снасти, с грохотом лопались паруса, по верхней палубе неслись потоки. «Париж», под нижними парусами, весь в пене продолжал бежать на юг. В кильватере, борясь с ветром и волнами, шли два линейных корабля и два фрегата.

«Париж» принадлежал к новейшей серии военных парусников; создавая этот корабль, инженеры и мастера использовали опыт, накопленный за полтора века. Его корпус длиной 63 метра и шириной 18 метров имел усовершенствованные обводы, закругленную корму, огромная площадь парусов делала корабль более мореходным и маневренным. При водоизмещении около шести тысяч тонн, он при хорошем ветре развивал скорость до десяти узлов. На корабле были три дека – три закрытых артиллерийских палубы, и на каждой стояли орудия.

На двух верхних «этажах» – 18, 24 и 36-фунтовые пушки, стрелявшие чугунными сплошными ядрами. Такие «шарики» пробивали борта, корёжили мачты, надстройки.

Совсем другими ядрами «заправлялись» 68-фунтовые орудия, стоявшие на самом нижнем «этаже». Они были полыми, несли в себе большой заряд взрывчатых и горючих веществ. Взрываясь, бомбы производили огромные разрушения и пожары, раскаленные осколки выводили из строя множество людей.

16 ноября «Париж» прибыл к Синопу и лег в дрейф.

Нахимов приказал готовиться к атаке. У русских было восемь кораблей, у турок – шестнадцать, и они стояли под защитой береговых батарей. В составе вражеской эскадры были вооруженные пароходы, они могли атаковать парусники независимо от силы и направления ветра. Осман-паша не допускал и мысли, что русские посмеют войти в бухту.

Но утром 18 ноября на мачте флагманского корабля «Императрица Мария» взвился сигнал: «Приготовиться к бою и идти на Синопский рейд».

Семьсот человек на «Париже» дружно готовились к сражению. С батарейных палуб убиралось все, что могло помешать комендорам, – бочки, бухты канатов. Плотники подтаскивали к бортам материалы для заделки пробоин: листовой свинец, деревянные пробки, пеньку. Для борьбы с пожарами приготовили помпы, брандспойты, маты с брезентом. Палубы обильно полили водой и посыпали песком. Затушили огонь на камбузе. Матросы раскрепили пушки, поднесли бомбы, картузы – длинные холщовые цилиндры с порохом.

Пользуясь свежим ветром, эскадра около полудня вошла на Синопский рейд. Впереди, полукругом, растянувшись почти на целую милю, стояли турецкие корабли. В центре виднелся 44-пушечный фрегат «Ауни-Аллах» под флагом адмирала Осман-паши, за ним дымил «Таиф».

На берегу стремглав бежали к орудиям артиллеристы, с кораблей доносились тревожные крики. Турки торопливо открывали порты – отверстия в бортах для стрельбы орудий.

На «Париже» неотрывно наблюдали за «Императрицей Марией»: там находился Нахимов, по его сигналу грянет бой.

Корабли подходили всё ближе к турецкой эскадре. Осталось не более трехсот метров... Пора бы! Но моряки знали завет Нахимова: «В морском деле близкое расстояние от неприятеля и взаимная помощь друг другу есть лучшая тактика».

Ровно в двенадцать на грот-брам-стеньгу «Императрицы Марии» пополз флаг. Наконец-то! Командиры кораблей приготовились отдать приказ об открытии огня. Но флаг показывал... полдень. Все поняли: Нахимов спокоен, уверен в победе. Полуденный флаг как бы говорил: не волнуйтесь, занимайте места согласно диспозиции.

В 12 часов 28 минут с «Ауни-Аллах» раздался выстрел, вслед за ним выбросили языки пламени все 475 турецких пушек. Под градом ядер русские корабли встали на якоря и начали бой.

«Париж», развернувшийся правым бортом против фрегата «Дамиад» и корвета «Гюли-Сефид», стрелял всеми своими «этажами». Но особенно страшен был огонь 68-фунтовых орудий. Разрывные бомбы ломали и поджигали корпуса кораблей, сносили орудия, рушили мачты.

На «Гюли-Сефид» начался пожар. Когда огонь подобрался к пороховому погребу, командир корвета Сали-бей прыгнул в воду. С криком «Спаси нас, аллах!» за борт бросились и матросы. Через несколько минут корвет взлетел на воздух.

«Париж» перенес огонь на «Дамиад» и береговую батарею. Вскоре горящий фрегат вышел из боевой линии и приткнулся к берегу. Тогда тяжелые орудия «Парижа» ударили по фрегату «Незамие», и тот запылал.

Воздух гудел от канонады. С обеих сторон в минуту производилось около четырехсот выстрелов. Бухта окуталась дымом, сквозь который прорывались яркие молнии, извергаемые жерлами орудий.

Турки сражались отчаянно. Даже горевшие корабли продолжали стрелять по русским судам. «Париж» получил восемнадцать пробоин, множество повреждений рангоута и такелажа.

«Нельзя было налюбоваться, – доносил впоследствии Нахимов, – прекрасными и хладнокровно рассчитанными действиями корабля «Париж». Я приказал изъявить ему свою благодарность, но не на чем было поднять сигнал: все фалы были перебиты».

Благодарность адмирала экипажу «Парижа» передал, подойдя на шлюпке к борту корабля адъютант. Весть о похвале Нахимова быстро разнеслась по кораблю. Пушки «Парижа» стали стрелять еще чаще.

За четыре часа боя «Париж» выпустил почти четыре тысячи снарядов.

Турецкие корабли горели, выбрасывались на берег, взрывались.

А где же Мушавер-паша – Адольфус Слейд? Пароход «Таиф» трусливо прятался за высокими корпусами турецких судов.

Когда большая часть кораблей Осман-паши была уничтожена, «Таиф» появился на передней линии. Турки воспрянули духом: теперь Мушавер-паша возьмет руководство сражением в свои руки и атакует неподвижно стоявшие русские парусники. Но «Таиф», оставляя клубы черного дыма, прорезал строй русских и пошел в... Константинополь. Вслед ему раздались проклятья.

Эскадра противника была полностью разгромлена, она потеряла только убитыми и утонувшими более трех тысяч человек. В плен попали адмирал Осман-паша, много офицеров и матросов.

У русских было 37 убитых и 233 раненых.

Синопский бой явился последним крупным сражением парусных кораблей и первым боем, в котором были применены тяжелые бомбичеокие орудия. Век деревянных судов кончился, они более не могли противостоять резко возросшей мощи артиллерии.


Барометр линейного корабля «Париж» принесла в музей родственница Владимира Ивановича Истомина, славного участника Синопского боя, героически погибшего при защите Севастополя.

Николай БАДЕЕВ

Тайна «Усердного»

Однотрубный, с большими гребными колесами, с днищем, обитым медью... Среди сотен моделей различных судов, хранящихся в музее, модель парохода «Усердный», пожалуй, самая незаметная.
Николай БАДЕЕВ

Конец морского владыки

– А это с «Морского владыки»...