Михаил ЛЕРОЕВ
Доброе утро

Осень пришла в лес незаметно, застелила листочками округу, засеребрила лужами все тропинки и подлески. Прохладно стало по утрам. Но Фердинанд по-прежнему всё ещё завтракал на крылечке. Так пролетевшее лето казалось не таким уж и далёким.

Порой в гости заглядывали друзья.

Сегодня вот, спозаранку Хаврош пришёл.

Вернее прибежал. Раскрасневшийся, он тяжело дышал и размахивал копытцами, чем немного привёл Фердинанда в замешательство.

− Ты чего? На поезд опаздываешь?

Приютский поросёнок так волновался, что ничего толком рассказать не мог, только прыгал с ноги на ногу по двору, ждал, когда друг чай допьёт. Впрочем, сам от сахарной баранки тоже не отказался.

− Вкусные они у тебя, − сказал, проглатывая её на ходу, − У меня тут это… дело есть.

− Фанни напекла, − сознался Фердинанд, − Она у нас на все копыта мастерица. Какое дело?

Хаврош взял ещё одну баранку, грыз её, но было видно, что он места себе не находит от нетерпения, так хочется рассказать ему что-то, а тут баранки мысли путают, говорить мешают.

Чтобы помочь другу собраться с духом, Фердинанд на всякий случай вазочку с угощениями под стол спрятал.

Хаврош манёвра не заметил, потянулся за третьей баранкой и ахнул.

− А как это?

− Сам удивляюсь! Чудеса какие-то. Сяду чай пить, не успею во вкус войти, а они – трах-бах! – и нету… Магия!

Хаврош немножко подумал. Что-то тут не срасталось. Впрочем, у него же дело было!

− Пойдём, я тебе что-то покажу.

− Куда? У меня тут уборка по расписанию, потом к Фанни в гости.

− Подождёт твоя Фанни. Это даже интереснее гостей!

«Странно, − подумал Фердинанд, − Что может быть интереснее гостей? Новый год?»

А Хаврош уже тянул его куда-то, по тропинке, по лужайке, через Одуванчиковую аллею, через лесок…

За ними увязалась любопытная Гризельда. Шла на цыпочках, чтобы домой не погнали. Фердинанд её сразу заметил, но виду не подал – пусть тоже на дело посмотрит, жалко ему что ли...

А когда пришли на место, сам забыл обо всём.

На Радужной полянке, там, где летом были карусели, ему сразу бросилось в глаза красочное объявление. Оно висело на столбе и привлекало всеобщее внимание. То есть их с Хаврошем внимание. Но раз вокруг никого больше не было, значит, всеобщее.

Неподалеку ещё ежиха Катерина и барсук дедушка Персей продавали билетики. Но это не в счёт, они были другим делом заняты.

А дело Хавроша тем временем переливалось всеми цветами радуги, сияло на солнышке золочёными буквами, вырезанными из фольги.

А под буквами были нарисованы сказки. Фердинанд с детства их все наизусть знал, и хоть читать совсем не умел, по картинкам понял, о чём идёт речь в объявлении. Волк и семеро козлят, Красная Шапочка, Госпожа Метелица и три поросёнка – разве могут они означать что-то скучное?

− Сказки, да? К нам сказки приезжают! – обрадовался он.

− Дурында ты, Фердинанд, как сказки приехать могут?! Сказки – они в книжке живут. А это − называется кино. Видишь, там штука такая нарисована. Её кто-нибудь вертит – и получаются картинки, они бегают по стене, а все на это смотрят и удивляются.

Фердинанд недоверчиво почесал лоб.

− Я думал, по стене пауки только бегают. Ну, букашки там разные… Но чтобы волки и поросята?..

− Бегают, бегают, − заверил Хаврош, − Главное, крутить хорошенько. Хрюматограф вещь серьёзная.