Имант ЗИЕДОНИС
Сказка с Пуговицей

Пуговица и Шпилька сидели в кафе.

Пуговица была молоденькая, а Шпилька повидала немало и была в жизни немного разочарована, потому что никогда не могла отличить настоящие волосы от искусственных.

— Главное,—говорила Шпилька,—берегись, чтоб тебя не пришили.

Пуговица слушала разинув рот.

— Всякие иголочки теперь водятся,—продолжала Шпилька.—И ниточки. Пришьют за милую душу.

Пуговица напугалась. Кое-как допив кофе, она бросилась бежать и дома сразу спряталась под кровать. А под кроватью Шило валялось, которое, как ни крути, было похоже на иголку.

— Как жизнь, Пуга? — приветливо сказало Шило.

— Нормально,—ответила Пуговица, вскочила в ужасе на стол и бросилась в кисель. В киселе было как-то спокойней.

Вылезши из киселя, Пуговица отряхнулась. Шило пока не пришивало. Зато неподалёку Пуговица увидела Вилку. Лежит, не шевелится! Но уж если тебя пришьют вилкой! Вот ужас-то!

Содрогаясь, Пуговица выскочила на улицу. А на улице — ёж! Вот где иголочки!

Пуговица побежала по тротуару, вдруг видит — телевизионная башня! Игла! Ужас! Ужас! Если такая пришьёт—о-го-го!

Пуговица прыгнула вправо-влево — и упала в грязь. Пока вылезла — все дырки грязью позабивала. Побежала домой, к киселю поближе. С ним как-то спокойней. Уж кисель никогда не пришьёт, разве немного замочит.

Вдруг видит Пуговица: на углу автомат с газировкой.

У автомата Молния стоит. Не та, что в небе гремит, а та, на которую куртки застёгивают.

Молния пить хотела, а трёхкопеечной монеты у неё не было.

— Эй, Кружочек! —крикнула она Пуговице.—Иди-ка сюда, я тебя в автомат брошу, пить охота.

— Я не Кружочек. Я — Пуговица.

— А где ж твои дырки? Как Пуговица ты не проходишь. Глянь в зеркало.

Пуговица глянула — и верно: все дырки забились грязью.

— Ты, наверное, Вилка,— смеялась Молния, блистая медным зубом,—или ложка? А может, ты—самолёт?

— Я — Пуговица.

— Коррова ты! — грубо сказала Молния и толкнула Пуговицу плечом.

Стал собираться народ. И тут откуда ни возьмись — Иголка.

— Иди-ка сюда,—поманила она Пуговицу пальцем.—Пой-дём-ка к Нитке.

Пуговица совсем растерялась, и Иголка отвела её к Нитке. Нитка сурово глянула на Пуговицу:

— Ты где пропадала?

— Да я так...

— Служила?

— Да нет, я с киселём...

— Ах, ты была свободна,—сказала Нитка и прочистила Пуговице иголкой один глазок.—Это хорошо.—И она прочистила другой глазок.—Хорошо быть свободным.—И она прочистила третий.— Но в киселе нет счастья, надо делом заниматься.— И она прочистила Пуговице последнюю дырку и тут же иголочкой её и пришила.

Пуговица огляделась. Рядом с ней были пришиты и другие пуговицы, которые всё время застёгивались. Всё вокруг было застёгнуто.

Даже небо. Днём застёгнуто оно на Солнечную пуговицу, ночью — на Лунную.

А там далеко-далеко, в глубине небесного свода, всегда мерцают над нами звёздные пуговички. Они держат на себе огромные миры, чтоб те не рассеялись в пространстве.