Елена Пиетиляйнен
Гостья с севера

Приближался праздник − 1 мая. День мира и труда. И солидарности всех трудящихся нашей планеты.

Алёнка любила 1 мая − в честь этого праздника город украшали цветными воздушными шарами и красивыми флагами. А цветовую гамму флага России в виде синей, белой и красной полос Алёнка видела не только на развевающихся полотнах, но и на клумбе у своего дома: красной полосой на ней алели тюльпаны, застенчиво покачивали головками белые нарциссы, синим облачком колыхались незабудки. Красота!

Правда, название праздника − день солидарности всех трудящихся, вычитанное ею в книжке маминого детства, − Алёнка понимала по-своему.

Заковыристое словечко «солидарность» в её представлении было солидным, то есть очень важным. Хотя папа сказал, что солидарность − это дружба. А что может быть важнее дружбы?

Поэтому Алёнка справедливо считала, что 1 мая − это день дружбы между людьми и народами. И так считала не только Алёнка.

В их школе каждый год проводили праздник, посвященный 1 мая. И на этом празднике ребята сами представляли культуру разных народов − исполняли песни и танцы в национальных костюмах.

Раньше в таких праздниках на сцене выступали только старшеклассники, а младшие классы смотрели из зала, хлопали в ладоши и мечтали тоже когда-нибудь выйти на сцену и сплясать гопака или лезгинку.

И вдруг − о радость! − в Алёнкином втором «б» классе на классном собрании учительница Вера Ивановна предложила ребятам самим выбрать национальность, которую они хотели бы представлять на празднике.

—Я буду украинкой! − первой закричала темноглазая Оксана, подпрыгивая на месте с вытянутой рукой. − Я знаю украинскую песню! А костюм мне мама сошьёт! − тараторила Оксана, стараясь перекричать нарастающий гул взбудораженных голосов.

—А мы станцуем белорусский танец! − хором заявили две подружки Валя и Галя, − а рушники сами вышьем!

—Зачем рушники? − удивилась Вера Ивановна.

—А на рушниках мы несём хлеб и соль − поприветствуем гостей!

—Хорошо, − улыбнулась Вера Ивановна. − Какие ещё есть предложения?

Предложений оказалось много. Ребята кричали наперебой, уверяя учительницу в исключительности своего концертного номера.

Наконец Вера Ивановна определилась с выбором и огласила список выступающих.

—А остальные выступят в другой раз! − сказала она утешительно.

Алёнка растерянно молчала. Ей казалось, что она пропустила что-то очень главное в своей жизни. Она вдруг обнаружила, что не умеет танцевать никаких национальных танцев и не знает ни белорусских, ни украинских, на карельских песен. Что она может представить?

Её и предложить-то было нечего.

Вера Ивановна неожиданно обратилась к Алёнке:

—А ты, Елена, будешь северянкой.

—Кем? − удивилась Алёнка, ещё до конца не осознавая, что милостью учительницы тоже получила роль в предстоящем празднике.

—Гостьей с Севера, − пояснила Вера Ивановна.

Тут прозвенел звонок, заглушивший всякие человеческие голоса. Шумная лавина второклассников вынесла из класса и Алёнку.

Ну, не успела она спросить учительницу, какие бывают северянки, что они поют и как танцуют. Ну и что? Сама разберётся, не маленькая! Ободрённая этой мыслью, Алёнка радостно побежала домой.

Дома за вечерним ужином она как бы невзначай спросила папу:

—А что носят северяне?

—Как что? − удивился папа. − На севере холодно. Почти всегда зима. Поэтому люди носят шубы, меховые шапки, валенки, тёплые рукавицы.

Алёнка повеселела. И как она сразу не догадалась? Вопрос с национальным костюмом был решён.

А вот что исполнить на сцене? Алёнка перебирала в памяти все известные ей песни про зиму. И решила спеть куплет песни, которую она недавно разучивала в школе:

А уж сплясать-то она сумеет! Правда, в валенках это будет не очень удобно, но ничего! Северяне же как-то танцуют!

Если с исполнительским мастерством проблем не было, то вопрос, как доставить костюм в школу, изрядно Алёнку поволновал.

Как она понесёт шубу, валенки, шапку? Да ещё и собственный портфель?

Тем более, что собственных северных вещей у Алёнки не оказалось − она сама зимой носила куртку, вязаную шапочку и сапожки.

Зато в кладовке хранилось папино обмундирование для зимней рыбалки − как раз то, что нужно! Правда, валенки были с галошами и на пять размеров больше, чем нога у Алёнки. Шапка-ушанка в некоторых местах поедена молью. Зато тулуп хорош! А если вывернуть его овчиной наружу, то настоящая шуба получается!

* * *

В долгожданный день Алёнка проснулась в бодром расположении духа. Как-то сам собой решился вопрос с костюмом: валенки и тулуп надела на себя. Шапка-ушанка всё время сползала на глаза, поэтому её пришлось засунуть в портфель.

Кое-как натянув на плечо ранец, она отважно шагала по весенним улицам города, замечая изумлённые взгляды прохожих. Но её ничто не смущало − ведь она шла в костюме северянки!

Когда Алёнка в своём объёмистом обмундировании протиснулась в приоткрытую дверь школьного актового зала, праздник был в разгаре. Две девочки что-то бойко пели по- белорусски и лихо вытанцовывали на сцене. Они кружились, взявшись за руки, и алые ленты, вплетённые в волосы, тоже танцевали вместе с ними. Но вот юные артистки раскланялись и под одобрительные овации зала ушли со сцены.

Нарядные ведущие − Маша и Саша − важно выступили вперёд и хором продекламировали:

—Делу − время. Час − потехе.

—А ещё кто к нам приехал?

—Я! − радостно закричала Алёнка и стала пробираться вперёд к сцене.

—Я! Гостья с Севера!

В зале зашушукались, увидев пробивающий себе дорогу тулуп, вывернутый мехом наружу, и шапку-ушанку, поеденную молью, которую Алёнка успела нахлобучить на голову для полного комплекта.

Взбираясь на сцену, она наступила на полу тулупа и грохнулась, не одолев последней ступеньки. В зале раздался смех. Алёнка вползла на помост, выпрямилась, хлопнула в ладоши огромными рукавицами, отчего одна слетела в зал, и победно пропела:

Напевая, она старалась пританцовывать и кружиться на месте, как это делали до неё девочки-белоруски. Наверно, что-то особенное было в её танце, потому что зал буквально взорвался хохотом и аплодисментами.

Ободрённая успехом, Алёнка продолжала свою северную песню:

И вдруг с ужасом обнаружила, что забыла последнюю строчку куплета. Пот ручьями тёк по её лицу. Ноги пританцовывали по сцене, галоша на валенках издавала какой-то чавкающий звук.

Что можно ещё спеть про Север? Алёнка лихорадочно соображала. В её представлении раскинулась снежная тундра, олени, остроугольные жилища. Как же они называются? Ага! Её осенило мгновенно, и она счастливо допела вдруг придуманную на ходу строчку:

Зал застонал от хохота. Смеялись ребята, смеялись учителя. Не смеялась почему-то лишь Вера Ивановна, сидевшая в первом ряду. Она скорбно смотрела на Алёнку и как-то виновато вздыхала. Никому так не хлопали, как Алёнке!

Алёнка решила поклониться, как кланяются артисты публике, и ушанка свалилась с её головы. Шапку тут же подхватил какой-то мальчишка, нахлобучил на свою голову.

К ней потянулись другие руки − и шапка поплыла по залу, по головам учеников.

Шум и смех нарастали. Кажется, праздник близился к полному провалу.

Но Алёнка не растерялась. Она скинула тулуп и звонко крикнула в зал:

—Играем в города! У кого шапка − тот называет город Севера! Кто не назовёт − проиграл!

И понеслось:

—Петрозаводск! Сегежа! Мурманск! Кандалакша! Норильск! Якутск!

Алёнка, переведя дух, победно заключила: