Русские богатыри. Былины. Героические сказки
Старик Данило и молодой Михайло

Бывало живало, пришёл к князю Владимиру старый богатырь Данило Игнатьевич. Поклонился он князю и говорит:

– Князь Владимир Красное Солнышко, прослужил я тебе верой правдой пятьдесят лет. Пятьдесят я царей убил, а врагов воинов – бессчётное число, берёг я землю нашу матушку. А теперь мне девяносто лет, и не носят меня ноги старые. Отпусти меня в монастырь, тихо в келейке пожить, о былом вспомнить.

А Владимир князь разохался:

– Ой, нельзя мне, нельзя отпустить тебя, Данилушка! Некому будет Киев защищать, меня с княгиней, посадских людей от беды беречь.

– Есть у тебя, кроме меня, богатыри, великий князь, да оставлю я тебе сына Михайлушку. Он ещё, правда, молоденький, да я его сам воевать учил.

Что тут поделаешь?

Отпустил князь Данилу Игнатьевича в монастырь.

Только Данило в монастырь ушёл, пробежал слух по всей земле, что не осталось больше в Киеве русских богатырей. Обрадовались неверные цари – думают Киев голыми руками взять. Собрали они войска многие тысячи, обложили город со всех сторон.

Вышел князь Владимир на дозорную башенку, поглядел в поле, опустил голову – стоят вокруг Киева силы несметные, а оборонять Киев некому: Добрыня с Ильёй на дальние заставы ушли, Алёша в Царьград ускакал, а старый Данило в монастыре сидит.

Стоит князь Владимир, от горя на ногах шатается.

Вдруг поднялся на башню Михайло Данилович:

– Не горюй, Владимир князь, я пойду с врагами биться, посчитаю им рёбра, попробую головы, удержу Киев город.

– Что ты, что ты, Михайлушка, ведь тебе от роду тринадцать лет, а и ростом ты ещё маленький, и разумом глупенький, какой из тебя богатырь!

Разобиделся Михайлушка, сошёл с башни и дверью хлопнул, – тут дверь в щепки разлетелась, башня дозорная раскачалась, едва князь с ног не упал.

А Михайлушка, никого не спрашивая, оседлал коня да и выехал из города.

Поскакал Михайло к монастырю, подошёл к двери подземной кельи, постучал к отцу:

– Здравствуй, батюшка, еду я в чистое поле биться с врагом за родную Русь. Что прикажешь мне делать, как поступать?

Отвечает ему Данило из подземной кельи:

– Что ты, сынок, задумал, разве старше тебя богатырей на Руси нет? Тебе ведь тринадцатый год пошёл. Ты ещё ростом мал, да и силой слаб.

– Ах, батюшка, некому Киев защищать: Добрыня с Ильёй на дальние заставы ушли, Алёша поехал в Царьград, я один у князя Владимира. Да и ты, как просил в монастырь тебя отпустить, вместо себя меня оставлял.

– Правда твоя, – говорит Данило, – раз некому – надо тебе идти… Как поедешь ты, Михайло, в чистое поле, подымись на холм окатистый да и крикни громким голосом: «Эй, Бурушка!» Прибежит к тебе конь Бурушка Косматушка. Ты его оседлай, приговаривай: «Верой правдой служил, Бурушка, моему батюшке, теперь послужи мне, Михайлушке». Да отмерь потом от коня пять сажен и копай тут землю мягкую, там найдёшь моё оружие богатырское. Да смотри, Михайлушка, во всём Бурушку слушайся.

Так сказал Данило Игнатьевич и запер дверь в подземную келейку. У него там тишь благодать, горя людского не слыхать.

А Михайлушка поскакал на холм, вызвал Бурушку Косматушку, вырыл богатырское оружие, оделся, снарядился, стал богатырь хоть куда. Только начал он на коня садиться, стремя брать, Бурушка Косматушка говорит человечьим голосом:

– Сынок Михайлушка, вижу я, что ты задумал – бурей хочешь налететь в серёдку войска вражьего! А этого делать не надобно – подберёмся ка мы к крайчику и начнём с края врагов бить.

А Михайло Бурушку не послушался, по рёбрам плёткой стегнул:

– Куда молодец правит, туда коню и бежать, а учить богатыря нечего!

Да как вскочит в седло, да как крикнет, как хлестнёт Бурушку, и поскакал прямо в середину вражьего войска. Сам копьём колет, па́лицей бьёт, плёткой нахлёстывает.

Дрогнули вороги, расступились в обе стороны, а потом снова сошлись и поймали Михайлушку. Ему руки не поднять, копьём не взмахнуть – так его стиснули поганые. Негде Бурушке разбежаться, нельзя Бурушке и копытом лягнуть. Завяз богатырь, словно муха в меду.

Бросились на него мурзы наездники, стащили с коня, повалили на землю…

Взмолился Михайлушка:

– Мать земля Русская, не дай мне без славы погибнуть, буду тебе век служить верой правдой.

И от Русской земли ему силы втрое прибыло.

Вскочил он на ноги, ухватил свою па́лицу, стал ею размахивать.

Вперёд взмахнёт – станет улица, назад взмахнёт – переулочек. Бурушка врагов копытом бьёт, зубами грызёт. Но их два бойца, а врагов тысячи!

В ту пору, в то время Данило Игнатьевич в своей подземной келейке сидел и вдруг услышал – задрожала застонала земля Русская…

Вскочил Данило Игнатьевич на ноги, закричал зычным голосом:

– Ах вы, враги поганые! Убили вы моего Михайлушку, думаете, Киеву обороны нет!

Сорвал он дверь с петель, ухватил свой костыль, бросился в чистое поле ко вражьему войску. Он костылём словно цепом бьёт, на головы врага обрушивает, сам громким голосом кричит:

– Думаете, Киеву обороны нет!

Увидали враги старчища Данилища, испугались: чёрная ряса разлетается, седая борода разметается, глаза молнии мечут, костыль словно па́лица бьёт…

Добрался Данило до царя Уланища, сбил ему костылём буйную голову. Сам на голову удивляется: ушищи – словно лопухи, глазищи – словно чаши пивные, носище – словно палица боевая.

Увидели враги такую беду – наутёк пошли, отступились и от Михайлушки.

Увидел Данило Игнатьевич любимого сына живым, обрадовался:

– Держись, сынок, я им ещё поддам!

Да куда там поддавать – бегут враги с Русской земли!

Подбежал Данило к Михайлушке, обнял любимого сына, обнял Бурушку Косматушку.

Поклонился Михайло старому отцу:

– Спасибо тебе, батюшка!

И поехали сын с отцом к Киеву.

Михайло князю Владимиру повёз голову царя Уланища, а Данило Игнатьевич побрёл в свою тихую подземную келейку.

Стало тихо опять вокруг Киева.