Peskarlib.ru > Русские авторы > Александр ГИНЕВСКИЙ > Мы завтра должны заболеть

Александр ГИНЕВСКИЙ
Мы завтра должны заболеть

Распечатать текст Александр ГИНЕВСКИЙ - Мы завтра должны заболеть

Как же мы забыли про него?..

Вчера встречаем его маму, Валентину Андреевну.

— Не скучаете? — спрашивает.

— А чего нам? — говорю.

— А он скучает. Всё спрашивает: как там Вовка? Как Боря с Вадиком?

— Про нас спрашивает?! — удивился Борька.

— Про кого же ещё?.. — Валентина Андреевна вздохнула, покачала головой. — Завтра воскресенье, — говорит, — вы отпроситесь у своих. Если разрешат, я вас свезу навестить его. У него не заразная болезнь, так и скажите дома. А уж он-то обрадуется…

Мама, как услышала про Тольку, про больницу, сказала:

— Какие разговоры. Обязательно надо поехать. Стыд-то какой, что ты сам об этом не догадался. Ведь это же Толька! Ведь это же твой… — и тут она стала так меня распекать, так чихвостить. Оказывается, я вот какой человек: живу себе страшно плохой, и даже не догадываюсь об этом. И правда! Толька в больнице, а я живу припеваючи: по утрам пью молоко с оладушками, а по вечерам чай с бубликами. И когда я понял это, я и сам начал ругать себя.

— Вот, вот… — приговаривала мама. — Так его, так… Авось поймёт, что нельзя быть чёрствой коркой…

Мама завернула мне два большущих оранжевых апельсина. Это называется передача. Для больных. Чтобы они поскорее поправлялись.

И вот мы едем в больницу.

Столько народу в трамвае, и никто не знает, что я везу Тольке два большущих апельсина. А про то что в передаче у Борьки — даже я не знаю. Спрашиваю у него, а он говорит: «Секрет». Это от меня-то — секрет?!. Навалился я на него, стал отбирать передачу, чтобы рассмотреть. Тут моя передача хлопнулась в проход. Хорошо, никто не наступил.

— Сейчас же прекратите! — прикрикнула Валентина Андреевна. — Нашли время баловаться!

Приехали.

Валентина Андреевна подвела нас к стульям возле лестницы.

— Сидеть смирно, ждать меня и никуда не отлучаться, — строго погрозила она пальцем.

Мы с Борькой очень смирно посидели, подождали, а потом стали ходить по белым квадратикам на полу. Ходить было трудно, потому что квадратики маленькие, вся нога на них не помещалась. Из-за этого Борька чуть не уронил бородатого доктора. Он сбегал по лестницы и налетел на Борьку. И хоть очень ловко поймал свои очки, всё равно рассердился:

— Кто такие?! — закричал. — Если больные, то почему прыгаете под ногами? Если здоровые, то как здесь оказались и что делаете?

Стоим, молчим. Совсем забыли как мы здесь оказались и что делаем. Но тут подошла Валентина Андреевна, выручила нас.

— Вот взяла вас на свою голову, — сказала потом огорчённо.

— А где же Толик? — спросил Борька убитым голосом.

— Да, где он? Мы же к нему с передачами приехали.

— Пойдёмте. Они сейчас выйдут на прогулку…

Мы вышли во двор больницы. Встали у забора с железными прутьями. За забором виднелись кусты, скамейки и ни одного больного.

Мы с Борькой стали думать, как быстрее всего перелезть через такой забор без всякой лестницы.

— Вовка! Борька!.. — слышим вдруг.

Смотрим: бежит к забору какой-то мальчишка. В синей куртке. И штаны такие же. Только длинные и висят как мешок. Мальчишка всё спотыкался, чуть не падал. Остановится, запрыгает на одной ноге к отлетевшему тапку. И всё ему никак сразу ногой в него не попасть. Торопится, а сам кричит:

— Вовка! Борька!.. — и руками машет.

А мы стоим. Потом опомнились, кинулись на забор, потому что там, за ним, бежал наш Толька.

— Вы что — с ума сошли?!. — прикрикнула Валентина Андреевна.

Тут он подбежал. Схватился руками за прутья забора. Стоит, смотрит то на меня, то на Борьку. И дышит. Тяжело так. Будто сто километров бежал.

— Привет, Толян, — спокойно сказал Борька. — Вот и мы. Приехали к тебе.

— Мне мама сказала, а я не поверил…

— А я тебя сначала не узнал, а потом узнал, — говорю. — Мы с Борькой к тебе хотели. Через забор…

— Ну что ты человеку голову заборами забиваешь, — проворчал Борька. Он даже плечом меня толкнул. — Толян, вот тебе что от меня, — Борька стал разворачивать свою передачу. — Вот. Держи.

Он протянул Тольке большого красного петуха из пластилина.

— Сам слепил. Для тебя, — сказал.

— Здорово-то как! — обрадовался Толька и осторожно взял в руки петуха. — Я его на тумбочку поставлю. Он меня будет по утрам будить. Понарошку. У него вон — и клюв-то открыт, будто сейчас начнёт будить.

— Ты только смотри, чтобы он у тебя там в больнице не растаял. Понял? — хмуро сказал Борька.

— Знаю! Не учи, — Толька всё не мог глаз отвести от петуха.

— И вот что ещё тебе, — говорю и протягиваю ему два большущих оранжевых апельсина. — Смотри, какие!

— Тю-у, апельсины… — недовольно поморщился Толян. — Да я их и видеть уже не могу.

«Вот. Притащил… Кому они нужны — эти апельсины? — подумал я. — Вот Борька — молодец! Такого петуха!.. Сам слепил».

Я посмотрел на свои апельсины. Они были такие красивые.

— Толян, — говорю, — ты положи их на тумбочку рядом с петухом, и они у тебя будут светиться. Как солнышки. Ты только посмотри какие они…

— Как солнышки? — переспросил Толька. Подумал немного, на меня посмотрел. — Ладно. Давай сюда солнышки. Будут лежать у меня на тумбочке как боевые гранаты.

— Ну? Как леченье? — спросил Борька.

— Как… Процедуры всякие…

— А больно?

— От процедур не больно. От уколов…

— А ты скажи, чтобы процедуры делали, а уколы — нет.

— Говорил.

— А они?

— Говорят и то надо, и это. Ещё двадцать три укола надо…

Я вдруг подумал про Тольку: «Ох, и достаётся ему. Ведь весь, наверно, истыкан уколами…»

— Толик, — говорю, — ты прости, что я тогда тебя с лестницы спихнул… Помнишь?

— Да что, Вовка?! Ты погоди, выздоровею и тебя спихну. Ещё как полетишь у меня!

Тут и Борька говорит:

— А помнишь, Толян, мы с Вовкой тебя отлупили? Ты наш шалаш разломал… Ты уж прости нас, ладно?

— Да что вы тут разнылись! — рассердился Толька. — Вот как дам сейчас обоим! Вы лучше про Вадьку расскажите.

— А что про него?.. Он теперь на скрипке учится…

— Ну-у?! — удивился Тоька.

— Уже семь нот знает, — говорю. — Остальные потом выучит. У него ведь, сам знаешь, память какая.

— Он нам давал на своей скрипке поскрипеть. И тебе бы дал, он всем даёт. А у нас здорово получалось. Вадька сказал: «Вам тоже учиться надо». А мы не хотим. Верно, Вовка?

— Не хотим.

Из-за кустов вышла женщина в белом халате. Она посмотрела в нашу сторону, крикнула:

— Терентьев, на инъекцию!

Толька вдруг побледнел. Опустил голову и ещё крепче вцепился в прутья забора.

И так мне стало вдруг жаль его. Из-за этой странной чужой синей куртки. Из-за процедур. Из-за уколов. Из-за этого железного забора…

— Терентьев, слышишь?

— Надо идти, — сказал Толька совсем грустным голосом.

— Толька, — говорю, — ты продержись до завтра. Завтра я заболею, меня к тебе привезут, и тогда пусть нам обоим делают…

— А я?!. — сердито сказал Борька. — Нам всем вместе будут. — Он хмуро посмотрел на меня. Стукнул кулаком по забору. — Решено: мы завтра должны заболеть.

Александр ГИНЕВСКИЙ

Бег в мешках, или Я хочу в школу

Генка учится в четвёртом классе. Он уже даже часы на руке носит. Чтобы всегда знать точное время.
Александр ГИНЕВСКИЙ

В подвале

Дверь подвала была открыта.