Александр ГИНЕВСКИЙ
Летающие штаны

У Борьки есть родственники. Тётя с дядей. Они живут в городе Одессе. На самом берегу Чёрного моря. И вот эти тётя с дядей прислали Борьке штаны. И не простые какие-нибудь, какие в Детском Мире висят и пылятся, а иностранные. Настоящие американские техасы синего цвета.

Вышли мы как-то во двор. Смотрим: то ли это наш Борька стоит, то ли ковбойчик. Вернее, сынишка какого-то американского ковбоя. Мы, конечно, не столько на ковбойчика уставились, сколько на его штаны. И тут у нас в глазах так зарябило, что мы давай их кулаками тереть. Ещё бы! Когда заклёпочки на штанах, всякие молнии, железякушки — так и блестят. Вот это штаны! А карманов-то! Штук двадцать. Из двух — у самых коленок, торчало по пистолетику.

У нас от всего этого головы закружились. Мы так и повалились на траву.

— Борька, это ты?! — спрашиваем. — Или ты американский мальчишка, приехал к нам посмотреть как мы живём-поживаем?

А в ответ:

— Хэллоу, ребя! — на чистейшем американском языке. Только по голосу-то мы сразу узнали: наш… Наш Борька, а не иностранный.

Смотрим дальше. Выхватывает этот ковбойчик из кармана у колена пистолет. Вертит им на пальце.

— О, кей! Вери велл! — орёт.

Видим: а пистолетик-то тоже наш. С резиночкой. Из пластмассы, розового цвета, как мыльница. Такой шпокает пробочкой — и все дела. Замухрышистый пистолетик. За сорок пять копеек.

— Ну, как, ребята? — спрашивает ковбойчик. — Не узнали меня? А если бы мне ещё шляпу? Да эту лошадь… как её… мустанга?

— Борька, — говорим, — а ты чего так стоишь?

И действительно. Борька стоял очень странно. Ноги — циркулем расставлены. А ещё похоже было, что это не Борька, а столбик с подпоркой.

Головой Борька вертит. Нормально. И руками разводит нормально. А вот ноги — будто вкопаны в землю.

— Ну-ка, хоть шажочек сделай, — говорим.

— Не могу, — отвечает.

— Почему?

— Не гнутся.

— Ноги не гнутся?

— Штаны не гнутся.

— А как же ты из дома выходил? По лестнице как спускался?

— Сюда во двор как вышел?

— Как, как… Из последних сил.

— Ну и ну! — удивились мы.

— А одел-то ты их как?

— Так, — отвечает. — Взобрался на табуретку. Дедушка их держал, а я это… с табуретки прямо в них и впрыгнул. А дедушка потом «чирик-чирик» — все молнии застегнул. Это же ковбойские штаны. Мне их в подарок прислали.

— А чего? Хороший подарок — ковбойские штаны.

— Ну-ка, повернись хоть.

— Не могу. Вы уж лучше сами зайдите сзади.

Заходим. Смотрим: перед нами не Борькина попа в ковбойских штанах, а целый рекламный щит. Надписей-то, надписей!.. А сколько ярких цветных картинок! Тут и просто усатый ковбой в шляпе. И ковбой без шляпы, без усов, но с пистолетом. И остроносые ковбойские сапоги в стременах и со шпорами. И пистолетики системы «Кольт» без ковбоев: просто скрещенные пистолетики. И ковбой на лошади верхом, с бутылкой под мышкой. То ли пиво, то ли виски. У нас в таких бутылках обычно постное масло продают. И ковбой под лошадью, но без бутылки. Видно, упал, уронил бутылку и она куда-то закатилась. Может, в канаву. Ведь у них же лошади почти дикие. Попробуй усиди на такой, да ещё с бутылкой под мышкой, и не пустой, да ещё в таких штанцах.

— Вот это брючки! — говорим.

— Вот это подарок! Прямо завидки берут!

— Нашли чему завидовать, — говорит Борька. — Картинки, конечно, здоровские. А вот штаны никуда не годятся, разнашивать надо.

— Ну и разнашивай!

— Легко сказать. Вы их потрогайте…

Мы потрогали.

— Ребята, — говорит Толька, — да они знаете из чего сделаны?

Из чего?

— Из жести.

— Из какой жести?

— Из какой консервные банки делают.

— Сказанул!

— А что?! — Толька постучал по штанине, мы все услышали настоящий железный звук.

— Ве-ерно.

— Как же их носить?

— Они такие потому, ребята, — говорит Вадька, — что слишком новые. Их бы надо как-то помять, обстучать.

— Чем обстучать?

— Не знаю. Может, палками?

— Мы только Борьку, — говорю, — отколошматим, а штанам ничего не будет. Вон они какие. Их из пушки не прострелить.

— Да за что Борьку-то колошматить?! — рассердился Вадька. — Будем лучше колошматить одни штаны. А Борька пускай из них вылезет.

— Мне из них не вылезти, — простонал Борька

— Но ты же в них влез!

— Я же рассказывал… Я в них впрыгнул…

— А теперь выпрыгни! — закипятился Вадька.

— Сравнил тоже… впрыгнуть или выпрыгнуть… Вы вот что, — говорит Борька. — Осторожненько уроните меня на траву. Только осторожно, а то я нос разобью.

— Не волнуйся.

— Мы тебя аккуратно положим. Будто ты стеклянная ваза из музея.

— Ладно, посмотрим как вы меня положите. Потом, когда я буду лежать, вы расстегните все молнии. Тогда я, может, и вылезу.

Мы так и сделали.

Осторожно его уронили. Стали расстёгивать молнии, а они трещат, как мотоциклы без глушителей.

Расстегнули.

Борька выкарабкивался, будто из железной трубы.

Наконец выбрался. Стоит в своих тренировочных.

— Ух! — отдувается. — Аж взмок!

Начал он руками размахивать, приседать.

— Совсем другое дело, — говорит. — Спасибо, ребята. Выручили.

Вадька с Толькой поставили Борькины штаны снова. Стоймя.

— Что же нам с ними делать? — вздохнул Вадька.

— Да ну их! — Борька вдруг разозлился и изо всех сил-ка-ка двинет ногой по штанам. И тут же свалился, обхватил руками ногу, орёт: — Оё-ёй! Ногу сломал! Ногу сломал!

А штанам хоть бы что. Только звякнули и покачнулись.

Наконец Борька немного успокоился.

— Нет, — говорит. — Кажется, пальцы целы, двигаются.

— Да-а, джинсики… — сказал Вадька. — Носить их пока рано. Через мясорубку их что ли пропустить?..

— От ковбойских штанов один джинсовый фарш останется, — говорю. — Носить нечего будет.

— Верно, — сказал Толька.

Откуда-то ветер взялся. Дунул, рванул, штаны так и взлетели. Взлетели и загудели: «У-у-у!»

— Разбегайся! — кричит Вадька. — На кого упадут, от того мокрое место останется!

Мы разбежались.

Штаны немного полетали. Ну, не выше балкона второго этажа. А потом на землю упали. С грохотом. Будто это водосточная труба с крыши свалилась.

Подошли мы к ним. Подняли. Им хоть бы что. Стоят себе новёхонькие. Кнопочки, молнии и железякушки блестят. Только нос у одного ковбоя на картинке оказался землёй забит. Борька прочистил ему нос, и ковбой снова стал смелым и решительным. Даже одним глазом весело подмигивал.

— Слушай, Борька, — говорит Толька, — подари мне хоть одну заклёпочку от своих ковбойских. Я к своим приклепаю.

— Да бери на здоровье!

— И мне! И мне! — закричали мы.

Толька достал перочинный ножик.

С первой заклёпкой он долго возился. А потом дело пошло веселее. И когда у нас у всех было уже по пять заклёпок, Вадька сказал:

— Постойте, ребята! Да ведь теперь такую заклёпку никуда не приклепать.

— Как так?!

— А так! — и Вадька объяснил.

И верно оказалось. Теперь их только в какую-нибудь коробочку сложить и засунуть куда подальше. Потому что такие заклёпки скорее всего вовсе не понадобятся.

Тут мы немного загрустили.

— Борь, — говорю, — подари мне этого ковбоя с кольтом.

— Да бери! — отвечает.

— И мне, и мне!- закричали ребята.

Толька аккуратно срезал мне ковбоя с кольтом, а я стал думать куда бы его прикрепить.

Когда Толька раздал всем картинки, мы увидели, что от ковбойских штанов остались лишь жёстки куски.

Борька сложил их и, прихрамывая, понёс домой.

— Ох, и влетит тебе, Борька, от деда, — сказал Вадька.

— Влетит, так влетит, — махнул рукой Борька.

А на другой день он вышел и мы сразу его узнали. И вовсе не походил он на сынишку американского ковбоя. Обычный наш Борька. И ноги у него не циркулем, а как у всех людей. И ходит нормально. Даже хромать перестал. Только на коленях его старых штанов мы заметили большие синие заплаты. И на локтях куртки — тоже.

— Ну как? — спрашиваем. — Влетело от дедушки?

— Не-а, — говорит. — Он только посмеялся. «Быстро же вы, — говорит, — разобрали заморское изделие». Зато теперь — вот, — и Борька похлопал по заплатам на коленях. — Дедушка сказал, что покрепче «чёртовой кожи» будут.

И верно. Когда у меня протёрлись штаны на коленях, Борькин дедушка сделал и мне отличные наколенники. Из тех ковбойских штанов. Сделал и сказал:

— Теперь, сокол, не скоро протрутся. Лазай, хоть где!