Александр ДОРОФЕЕВ

Всегда и повсюду я опаздывал. Началось это, когда самостоятельно я опаздывать еще не мог – меня возили в коляске.

Наш самолет летел на север к аэродрому Теплый Ключ. Я так его представлял: снежное поле, посередине теплый источник, похожий на фонтан, и рядом, возможно, какая-нибудь морозостойкая белая пальма.

Дрозды клевали на огороде клубнику. Они резко и жирно квохтали, подзывая приятелей. Рано утром склевывали ягоды. До половины со спелого бока.

Утром мама повела меня к Павлюкам.

За день, бывало, сочинялось множество стихов.

Как я жалел, что у меня нет такого чемодана! Да его и не могло у меня быть. Это был единственный чемодан в мире – гигантский, черный, перепоясанный ремнями, как полевой офицер.

– Когда я был лягушкой, больше всего на свете любил теплые майские вечера, – сказал как-то Вадик Свечкин.

У меня есть дядя. Нередко, похлопывая меня по плечу, он говаривает...

Известно – в самом начале было слово. То есть Некто произнес его еще до того, как появились леса, моря, горы, звери и человек.

А было дело – поймал я черепаху! Смешно, конечно. Все равно, что поймал табуретку.

Когда мы спускались к реке, было видно – на льду сидит рыболов. Один единственный. Издали он казался черным столбиком.

«Щи» – таково было первое слово, сказанное мной в этой жизни.

Это сейчас я хорошо играю на трубе. Могу зорю протрубить, тревогу, отбой или, к примеру, сонатину Клементи. Кажется, с трубой родился. Но это, конечно, не совсем так.

Нам не повезло с нормальными безобидными городскими сумасшедшими, за которыми можно бегать по улице, всячески задирать, дразнить и приставать, слушая невнятную, пузырчатую болтовню.

Вадик Свечкин очень похож на одного из первых наших космонавтов. То ли на Белку, то ли на Стрелку. Не помню точно, кто из них был лайкой. Кажется, Белка.

Когда-то мой юный дядя работал в геологической партии, в песках Кызылкум. И понадобилось сходить в соседний поселок, не дожидаясь машины.

Однажды мы с Вадиком Свечкиным прогуливались за городом. День был солнечный. Черные вороны ходили по снегу, переваливаясь, как борцы на ковре.

Уж не знаю, кого как, а меня всегда, с малолетства, притягивал именно этот шкаф. Хотя имелся и буфет с вареньем. К нему, честно говоря, тоже тянуло, но все же иначе.

Летом, помнится, был спортивный праздник. С эстафетой.