Детская электронная библиотека
Александр ГИНЕВСКИЙ
(Версия для распечатки текста)
Крышка грузового люка ракеты медленно поднималась. К люку задним ходом подошла машина. Из кабины выскочил докер в синей каске. В руках у него был пучок накладных. Перемахнув через борт машины, он прошёл по доскам кузова и скрылся в тёмном чреве ракеты. Вскоре он вышел на свет, чтобы ещё раз сверить накладные с надписями на контейнерах. Наконец он нашёл нужный.
– Эй, Билл, давай! – крикнул он шофёру.
Водитель развернул над кабиной стрелу. Потом конец стрелы вдвинулся в пространство люка.
– Тяни! – крикнул докер.
Из люка показался большой серый контейнер.
Через минуту он был основательно закреплён в кузове машины.
– Поехали! – сказал докер, залезая в кабину.
– Куда?
– Ума не приложу, Билл. По накладной его должен был получить заказчик. Сразу. Видно, ракета пришла раньше, чем ожидали. Ну, знаешь, как всегда у нас...
– Да плевать мне на твою ракету и на твоего заказчика! – расшумелся вдруг шофёр. – Я спрашиваю: куда везти ящик?!
– Давай, Билл, пока на общий склад.
– Так бы и дышал сразу!
Они тронулись.
– Послушай, Билл, – загадочно произнёс докер, – знаешь, кого мы везём?..
Билл неохотно отлепил взгляд от ветрового стекла и повернул жирное, с вялой потной кожей, лицо.
– Кого?
– Марсианина!.. – выдохнул докер, рассчитывая, видимо, привести Билла в изумление. – Вот, взгляни накладную...
Но Билл уже смотрел на дорогу.
– Паскудники! – сквозь зубы процедил он. – От своих ниггеров не знаешь куда деваться, а тут ещё... всякую мразь привозят чёрт знает откуда.
– Вот сдурел! Да ты взгляни?!.
– Послушай, Сэм! Не тычь мне в нос свою бумагу! Не тычь!..
– Ну, ты и скотина, Билл! Можно сказать, ещё ни одна нога инопланетянина не ступала на Землю. Наука...
– Пошёл к чёрту! Инопланетянин пархатый... – срезал Билл своего напарника.
Они приехали.
Вылезая из машины, Сэм увидел подбегающего к ним парня. Пиджак – расстёгнут, галстук – сбит на бок.
– Хэлло, ребята! Этот контейнер не с Марса?
– С Марса, – кивнул Сэм.
– А я тут, понимаешь, избегался весь...
– А кто ты такой?
– А-а, да!.. Правильно, – спохватился парень. – Я представитель Лаборатории профессора Лей-Ватера. Вот мои документы. Полагаю получить груз... – и он кивнул на контейнер.
Из окна кабины высунулся Билл.
– Послушай, парень! Как тебя звать?
– Пит Аппурью.
– Меня – Билл. Послушай, Пит, это, значит, мы вам привезли?..
– Да.
– Ты вот что, Пит, скажи своему начальству, чтобы они там этого ублюдка не выпускали на улицу. Потому что если он наткнётся на пьяного Билла, то есть на меня, то я ему покажу какие ночи бывают в Техасе! Все ваши опыты к чертям собачьим полетят...
Все рассмеялись.
Пит похлопал Билла по окороку чуть выше локтя, сказал:
– Поможете мне перегрузить контейнер на мою телегу?
– Какие разговоры, Пит! – ответил Билл. – Сходи с Сэмом, оформи все бумаги и подгоняй свою телегу. Только шевелись, парень! Мы не любим стоять без дела.
– Куда же мы его поместим, Пит? – спросил сторож Джо Хеллер, старый негр. – Все кабинеты уже закрыты. У меня, правда, есть ключи, но без разрешения шефа... Может, позвонить ему?..
– Перестань болтать, Джо, – ответил Пит. – Я загоню машину с контейнером прямо в гараж. До утра постоит.
– Как же, Пит? А если ему захочется?..
– Брось, старик! Что ты городишь?! Не исключено, что он святым духом питается. Ну что ты скуксился?
– Да как-то жалко, Пит.
– Ничего. Обойдется церковный праздник бэз марципанов. Открывай ворота. А чтобы ты успокоился, скажу: его везли в соответствии с инструкциями профессора. Там всё учтено.
Джо Хеллер открыл ворота гаража и придержал одну створку рукой, пока Пит загонял машину.
Выйдя из гаража, Пит прикурил сигарету у старика и сказал:
– Джо, пойду позвоню Майклу. Обрадую. Пока.
– Пока, Пит.
Старик долго смотрел в спину удаляющегося Пита Аппурью.
– Хотел бы я услышать, как ты в присутствии профессора называешь его Майклом, – тихо произнёс он.
Джо Хеллер поднялся по ступеням и вошёл в здание лаборатории. Его комната помещалась сразу налево. Старик вспомнил, что у него на плитке поставлена кипятиться вода для чая и заспешил.
Чайник действительно уже вскипел.
Сторож выключил плитку, сел за стол и положил перед собой морщинистые, со светлыми ладонями руки.
– Надо же, – произнёс он вслух. – Привезли существо с другой планеты!.. Мои предки и думать о таком не могли. Да и сам я разве предполагал когда-то что-нибудь похожее. Не-ет! Интересно, как он выглядит? А, может, это она? Ну, профессор-то разберётся. Весь мир его знает...
– Старик привстал, выключил телевизор, который работал без звука, и снова вышел на улицу.
Накрапывал мелкий тёплый дождь. Джо Хеллер недовольно посмотрел в небо и пошёл дальше.
Он подошёл к воротам гаража. Приложил ухо и прислушался.
К телефону подошёл мальчик. Ему было лет двенадцать, не больше.
– А-а! Привет, Пит! Папашу? Сейчас. Да ничего. Нормально. А у тебя? – мальчик громко рассмеялся и крикнул в открытую дверь:
– Профессор Лей-Ватер, вас к телефону.
Лёгкой, пружинистой походкой подошёл Лей-Ватер.
– Да, это я. Что ты говоришь, Пит?! Уже?!. Кто бы мог подумать, – профессор потёр лоб белыми плоскими пальцами. – Не очень-то хорошо получилось то, что меня не оказалось на месте. Ну, да ладно. Значит, ты был в Лаборатории, когда позвонили с ракетодрома?.. Удачно, удачно! Огромное спасибо, Пит, за эту приятную новость.
Профессор вернулся к столу, за которым сидела его семья.
– Майкл, что с тобой?! Ты чем-то встревожен? – сказала Эвелин, жена профессора.
– Нет, не угадала, – с улыбкой ответил муж. – Я весь в предчувствиях...
Эвелин с недоумением пожала плечами.
– Каких? И что это был за звонок?
– Дорогая, я весь в предчувствиях предстоящей работы... А звонил Питер Аппурью.
– И что он хотел?
– Он ничего не хотел, – с едва скрываемой досадой, произнёс Лей-Ватер. – Он сказал, что привезли...
– Что привезли?.. Да что с тобой, Майкл?! Ты говоришь какими-то загадками. Если ты ставишь на мне свои опыты или тренируешь мой мозг, то, поверь, это бесполезно – слишком поздно...
Назревала маленькая семейная дуэль.
– Да что ты, папа, в самом деле?! Говори прямо: меня ограбили. Или что там у тебя стряслось?.. – вставил сын профессора, не дав родителям тут же скрестить шпаги.
– Ладно, – снисходительно улыбнулся Лей-Ватер, вставая с бокалом в руке. – Дорогие мои, Эвелин и Фред! Мне приятно сообщить вам, что только что в мою Лабораторию доставили экземпляр человекоподобного представителя планеты Марс.
Эвелин всплеснула руками.
– Гип, гип, ура! – крикнул Фред и добавил: – Ну, Пит... Ведь не сказал мне об этом.
– Какой он из себя? – спросила жена.
– Я его ещё не видел.
– Я думаю, что он из феррума, – сказала она.
– Из какого ещё феррума?
Лей-Ватер тряхнул головой, словно залез в паутину.
– Из железа, профессор! – нажимая на последнее слово, сказала миссис Эвелин. – Чтобы выдержать такую дорогу и остаться живым, я полагаю, надо быть железным.
– Папка, – нетерпеливо вставил Фред, – а хорошо бы, если бы он был из золота?!. Мы бы за одну ногу его купили бы три «Мустанга – 20». Тебе одного, мне и маме. Какая шикарная модель! Кстати, у нас бы ещё осталось порядком деньжат.
Миссис Эвелин рассмеялась словам сына.
– Прекратите этот дурацкий смех! – Лей-Ватер ударил ладонью по столу. – Речь идёт о единственном экземпляре человекоподобного представителя иной планеты. Моя Лаборатория займётся выяснением его интеллектуальных возможностей. И я не сомневаюсь в том, что это существо окажется на голову выше каждого из вас...
– Всё, всё! Перестали!.. – сказала Эвелин. – Можешь себе заниматься своим человекоподобным экземпляром, а мы с Фредом идём смотреть телевизор. Пошли, Фред.
Лей-Ватеру показалось, что ему испортили обед.
Он рассеянно попивал апельсиновый сок, когда жена позвала его:
– Майкл, Майкл! Иди скорее сюда! Услышишь свою новость!
Он поспешил в соседнюю комнату.
С экрана говорил бойкий молодой человек спортивного покроя.
– Спешим поделиться с вами сообщением нашего репортёра. Как стало только что известно, в Лабораторию медико-психологических исследований, возглавляемую профессором Майклом Лей-Ватером, с планеты Марс доставлено живое человекоподобное существо. Оно хорошо себя чувствует, – диктор непрестанно улыбался и подмигивал зрителям, – обожает кашу из кукурузных хлопьев и, мы надеемся, скоро научится играть в бридж...
На экране появился живой слон, который курил огромную сигарету «Кэмэл».
– Болтуны! – вырвалось у профессора. – Как они только пронюхали?..
Лей-Ватер подозрительно посмотрел на жену, которая удобно расположилась в кресле.
– Эвелин, – обратился он к ней, – откуда ты узнала об этой передаче?
Она ответила, не глядя на мужа:
– У тебя свои предчувствия, у меня – свои... Вот ты назвал этого симпатичного молодого человека болтуном. А между тем, я о твоём марсианине больше узнала именно от него, чем от тебя. Не правда ли, забавно?..
Эта железная логика супруги окончательно испортила настроение профессору психологии.
– Ну, что ты, папка, опять чем-то недоволен? – сказал сын, показывая на экран телевизора. – Такое паблисити! Тут надо радоваться, а он...
Гораздо увереннее чувствовал себя профессор Лей-Ватер в своей Лаборатории.
Огромное здание было его детищем. Профессор сам когда-то спроектировал расположение кабинетов, сам подобрал необходимое оборудование, составил общий план научных работ, сам подобрал людей, которые, как и он, кроме всего прочего, умели с таинственным и многозначительным видом для непосвящённых произносить слово «Наука».
...Лей-Ватер взбежал по ступеням, вошёл в здание, рванул дверь лифта.
C тем же нетерпением он вошёл в конференц-зал.
Питер Аппурью и Том Маккензи, в накинутых на плечи халатах, покуривая, ждали его.
– Где он? – с порога бросил Лей-Ватер.
– Ещё там.
– В контейнере.
Профессору вдруг показалось, что в зале изрядно накурено. И накурено бесцеремонно. Внезапный гнев, охвативший его, был кратким и грозным:
– Что?!.
Маккензи невозмутимо посмотрел на часы и сказал:
– До начала работы ещё пять минут и поэтому мы с Питом...
– А ну, живо! Живо его ко мне! В сто семьдесят пятый, перебил его Лей-Ватер.
Профессор мыл руки и думал о том, что эту работу он начнёт именно в сто семьдесят пятом кабинете. В нём к нему приходили самые блестящие идеи. Выйдя из этого кабинета, узнал он когда-то вкус настоящего успеха...
Он шёл по коридору, и полы его халата разлетались по сторонам, как победные флаги.
Стенографистка и магнитофон были наготове.
Кроме Пита и Тома, в кабинете уже находилась большая группа сотрудников, среди них медик Нортон.
Майкл Лей-Ватер потёр руки и с энтузиазмом произнёс:
– Приступим.
Он подошёл к большому окну. Один из сотрудников придвинул кресло, профессор сел.
Напротив сидело странное существо...
– Эй, парень! – Лей-Ватер щёлкнул пальцами у своего виска. – Взгляни сюда!
– Не понимает, – заметил кто-то.
– А, может, не желает?
– То и другое возможно, – весомо и не сразу заключил профессор.
Через лоб Лей-Ватера пробежали морщины, похожие на тонкие бикфордовы шнуры. Они вели к источникам неслышимых взрывов и невидимых озарений. Наконец, один из шнуров выполнил своё назначение.
– Вот что, ребята, – решительно сказал профессор, – организуйте-ка кашу из кукурузных хлопьев.
– Блестяще!..
– Это идея!
– Каша уже готова, профессор, – невозмутимо произнёс Том Маккензи. – Странно, но минут десять назад мне это тоже пришло в голову...
– Коллега, вы делаете успехи, – как можно веселее произнёс Лей-Ватер и потрепал сотрудника по плечу. – Так! Давайте сюда нашу кашу. Пит, покормите парня.
Сначала марсианин ел с ложки, которую протягивал Питер Аппурью. Но потом он взял из его рук тарелку, и стал есть сам.
За спиной профессора многозначительно переглянулись. Некоторые захлопали в ладоши.
Лей-Ватер резко обернулся.
– Не будем путать научную лабораторию с цирком!..
Наступившую несколько тягостную тишину разрядил сам профессор.
– А у тебя что-то там есть, – и он ткнул своим пальцем в лоб марсианина.
Неожиданно тот поднял серую руку и хлопнул ею по голове Лей-Ватера.
– Ты что, парень! Ведь мне больно, – со смущением на лице отшатнулся профессор. – Послушайте, Пит, которую тарелку по счёту он ест?
– Профессор, он уже съел полведра, – поспешно доложил Аппурью.
– Я спрашиваю: какую по счёту тарелку?..
– Двенадцатую, профессор.
Лей-Ватер повернулся в сторону стенографистки.
– Отметьте время и подчеркните: двенадцатую тарелку.
Затем он снова обратился к объекту исследования.
– Такое впечатление, что он прилетел сюда заниматься обжорством. Это нас не устраивает. Нет, так дело не пойдёт...
– Смотрите! Смотрите!
– Профессор!
– Его губы стали сиреневыми!
– Он улыбается, – невозмутимо заметил Том Маккензи.
– Я думаю, – сказал профессор, – съесть полведра каши... Впрочем, дайте ему ещё пару тарелок. Пусть он утолит свой незаурядный аппетит. Всё-таки дорога у него была долгой...
Скрестив на груди руки, Лей-Ватер рассматривал существо, сидевшее перед ним.
Туловище, руки и ноги его, казалось, были сделаны из тугой серой резины. Большая голова, с несколько вытянутым вперёд лицом, и два огромных глаза с серыми зрачками. Над затылком виднелись два закруглённых уха. «Что-то мышиное в нём...» – подумал Лей-Ватер.
– Профессор, как мы его назовём? – прервал размышления Лей-Ватера Пит Аппурью.
– А что тут думать, – невозмутимо сказал Том Маккензи. – Назовём его Микки Маус.
– Как вы считаете, профессор? – спросил Аппурью. В его вопросе звучала нерешительность, с которой стараются предугадать волю авторитета.
Лей-Ватер выразил туманное согласие:
– Да, он действительно сер, как мышь. Но ему не хватает добродушия Микки Мауса...
– Добродушие к нему придёт. Со временем, – невозмутимо сказал Маккензи.
– Будем надеяться. Послушайте, Нортон, как там и что там у него внутри?
Нортон откашлялся.
– Внутри у него довольно-таки темно...
– Надеюсь, у вас внутри тоже не очень светло, – Перебил Лей-Ватер коллегу.
– Позвольте, профессор, высказать мне мою точку зрения чуть позже? – смутился медик.
– Ладно. Ну что, Микки, всё ешь? – теперь Лей-Ватер не спешил дотронуться до этого странного существа. – Пит, хватит. Заберите у него тарелку и принесите тест группы «Е».
– А не начать ли нам с бриджа? – невозмутимо сказал Том Маккензи.
– Нет, – твёрдо возразил Лей-Ватер. – Я не думаю, чтобы нашему Микки с первого же дня был по плечу бридж.
– А я уверен, – невозмутимо сказал Том Маккензи.
– Оставьте эту уверенность при себе...
В это время Пит Аппурью принёс тест группы «Е». Попросту говоря, это было детское домино.
Четверо учёных во главе с профессором сели за стол, который предварительно был придвинут поближе к Микки.
– Начали.
– Начали. Слоник – слоник.
– Что там теперь? Слоник – птичка?
– Слоник – птичка. А теперь будет птичка – ягодка.
– А мы сделаем ягодка – ягодка. Дубль!
Время от времени профессор поднимал картонку с двумя картинками, показывал её Микки и повторял по слогам:
– Взгляни, дружище! Видишь, вот это велосипед, ве-ло-си-пед! А это – коза, ко-за! Постарайся запомнить, Микки! Убеди нас в том, что каша из кукурузных хлопьев пошла тебе на пользу. И что кормили мы тебя не напрасно...
Лей-Ватер усталой походкой сошёл по ступеням крыльца Лаборатории, направляясь к своему «Мустангу-19».
Он рассеянно хлопнул дверцей, сел и только тогда заметил, что в салоне машины посторонний.
Мужчина в шляпе и в тёмных очках сидел на заднем сиденье.
Их взгляды встретились в зеркальце.
Быстрым и незаметным движением профессор сунул руку в карман и похолодел. Он вспомнил, что его браунинг не заряжен. Обойма со слезоточивыми патронами осталась дома в спальне на туалетном столике. Какая досада!
– Не пугайтесь, профессор, – сказал мужчина, снимая очки. – Я не гангстер.
– Что вам угодно? – спросил Лей-Ватер, всё ещё по инерции сжимая рукоять незаряженного браунинга.
– Я из редакции детского журнала «ХЭЛЛОУ, БЭБИ!»
От представителя журнала попахивало спиртным.
«Для храбрости...» – мелькнуло в голове профессора, и он вздохнул с облегчением.
– Один вопрос, профессор, – едва слышно, с придыханием произнёс сотрудник журнала. – Кроме кукурузной каши он ничего пока не ест? Ну, вы догадываетесь, кого я имею в виду...
– Пока нет. Но есть предположение, что ему придутся по вкусу крабовые палочки. Со временем... По ходу наших экспериментов...
– Благодарю. Ещё один и последний вопрос. Как идут исследования?
– Пока всё о’кей!
– Спасибо, профессор. Прошу извинить меня за столь грубое вторжение... Сами понимаете – работа.
Мужчина снял шляпу, надел очки и исчез.
Лей-Ватер перевёл дух, откинулся на сиденье, расслабился и только тогда почувствовал головную боль. В больной голове мелькнуло: «Марсианский ублюдок... Сильно же он меня треснул...»
Проезжая мимо киоска, профессор решил взять свежую газету.
Когда он потянулся за сдачей, продавец, огромный детина с небритым лицом, накрыл его руку своей потной лапой.
– Послушай, Майкл, – сказал детина голосом простуженного тромбона, – теперь ты у меня никуда не денешься. Мне надо с тобой побеседовать...
– Я позову полицию, – простонал Лей-Ватер, стараясь освободить свою руку.
– В ближайшие пять минут ни один полицейский сюда не подойдёт. Послушай, Майкл, давай по-хорошему. Я из радиокомпании «СО-СИ-Ска». Мне надо кое – что выудить. И, будь уверен, я этого добьюсь.
Детина сжал руку профессора так, что тому стало ясно: этот выудит.
– Дружище, Майкл, – продолжал он, – у меня к тебе всего два вопроса. Ну что тебе стоит шевельнуть пару раз языком? Значит так: неужели этот дебил кроме каши из кукурузных хлопьев ничего не трескает? Ну, отвечай, отвечай вот сюда вот, в мой микрофон.
– Пока нет, – простонал Лей-Ватер.
– Повтори, дружище, ответ, а то у меня что-то запись заело – техника подводит...
– Пока нет! – вскрикнул профессор.
– Ну вот, видишь как хорошо. Теперь главное: как идут исследования?
– Всё о’кей.
– Ну что ты, как в воду опущенный?! Можно подумать, что этот, который оттуда, – детина показал пальцем в небо и расхохотался, – двинул сегодня тебя по котелку. Ладно, не сердись, Майкл!
Лей-Ватер, растирая руку, направился к машине.
– Эй, Майкл, сейчас же вернись и забери сдачу! Если ты этого не сделаешь, я выйду и переверну твой дряхлый «Мустанг», – выкрикнул из окошка газетного киоска представитель радиокомпании «СО-СИ-Ска». На самом деле детина ни за что бы не вышел из киоска. Он хорошо знал, что прямой правый у профессора всё ещё был приличным.
Через минут сорок профессор давал краткое интервью домочадцам. После чего, сославшись на усталость и головную боль, отправился спать.
Среди ночи телефон всё-таки разбудил его. Звонил Стефан Резус – издатель научного журнала «Вершины Психологии».
– Извини, Майкл, может, я немного рановато?.. – с вялым смешком произнёс Резус. – Как там наш Микки? Надеюсь, всё о’кей?
Лей-Ватер чувствовал себя несколько отдохнувшим, и потому бодро ответил:
– Разумеется, Стефан.
– Полагаю, ты уже подумал о статье для моего журнала?..
– Я её уже начал.
– Прекрасно!
– Будь уверен, она наделает много шума. Уже сейчас мне кажется невежественным и вульгарным представление о превосходстве интеллекта человекоподобных галактики над интеллектом, скажем, Стефана Резуса...
Оба рассмеялись.
– Но пока об этом молчок. Я ещё должен доказать...
– И ты это сделаешь. Несомненно. Ну, спи. И прости ещё раз за поздний звонок, – закончил Стефан Резус.
Это был несколько утомительный, но, в общем, самый обычный день профессора Лей-Ватера.
Утром, выйдя из дома, он почувствовал, что туфли жмут. Он посмотрел на свои ноги.
– О, чёрт! – Вырвалось у него.
Левый туфель профессора был на правой ноге, а правый – на левой. «Что за учёный без банальной рассеянности...» – усмехнулся он, и поспешил к машине исправить свою оплошность.
Но уже подъезжая к Лаборатории, он вдруг снова почувствовал: туфли жмут. Он посмотрел на свои ноги и увидел, что левый туфель был на правой ноге, а правый – на левой.
Для учёного психолога это была уже настоящая загадка.
Прошёл месяц.
Исследования профессора Лей-Ватера продвигались медленно, но всё шло о’кей.
Под потолком сто семьдесят пятого кабинета, на шнуре, висел банан.
Микки сидел у окна на своём стуле.
Перед ним стоял Лей-Ватер. Рукава его белой рубашки были закатаны, галстук спущен. На шее висело мокрое полотенце. Оно придавало профессору вид секунданта на ринге. Правда, судя по его лицу, можно было подумать скорее, что это он сам только что отработал десятый раунд.
– Послушай, Микки, не будь шлангом, – устало начал профессор свой одиннадцатый раунд. – Видишь, банан? Это пища, понимаешь? Её надо достать. Ну, пошевели своими резиновыми мозгами как это сделать?!.
С некоторых пор Лей-Ватер предпочитал, чтобы Микки и он оставались в кабинете с глазу на глаз. Не раздражало присутствие посторонних, лучше работалось.
Профессор подошёл к столу, где стоял холодный кофе, ещё утром принесённый заботливой секретаршей. Он отхлебнул и почувствовал во рту приятную свежесть.
– Эх, Микки, Микки... – сказал он, словно проверяя на звук эту свежесть голоса. – Смотри, как просто всё делается. Смотри! Берёшь эту палку. Простую деревянную палку. Подходишь. И сбиваешь банан. Вот так. Понял?
Лей-Ватер протянул банан Микки. Тот сам его очистил и съел.
– Есть-то ты хорошо умеешь. А вот сообразить... с этим, парень, у тебя слабовато.
Губы Микки чуть окрасились в сиреневый цвет.
Лей-Ватер подошёл к столу, отхлебнул глоток и вдруг почувствовал, как фарфоровая чашечка плотно пристала к зубам его верхней челюсти. Словно её приварили электродом! Он попробовал оторвать чашку, но это причинило боль деснам. Его вставные фарфоровые зубы и чашка теперь представляла одно целое! Будто то и другое – отлили одновременно на фарфоровом заводе!..
Лей-Ватер забегал по кабинету. В любую минуту могли войти и увидеть учёного не с мировым именем, а с... чашкой в зубах.
К счастью, ключ от кабинета оказался у него в кармане, и он поспешил закрыть дверь.
Все его попытки оторвать злополучную чашку оказывались безуспешными. С досады он схватил палку и сбил ею очередной банан.
Наконец, ему захотелось поделиться своим несчастьем хоть с кем-то, и он вспомнил о Микки.
Он подбежал к нему, потный, красный, с вытаращенными глазами.
– Микки! Что за чертовщина?! – прогундосил профессор голосом Диогена, сидящего в своей бочке. Признаться, он совершенно не рассчитывал на помощь «резинового манекена».
Неожиданно Микки протянул руку, и – чашка осталась в его руке!..
Язык Лей-Ватера пробежался по верхнему ряду зубов. Там было всё о’кей – ни единой шероховатости.
Лей-Ватеру было не по себе. Говоря человеческим языком, учёному было плохо. Он даже вздрогнул, когда за спиной раздались частые и короткие выстрелы.
Профессор слабо удивился тому, что он ещё жив и на ногах. Он обернулся.
На одном из столов стучала пишущая машинка. Это была простая пишущая машинка старинного образца, но почему-то сейчас она работала как телетайп.
Он подошёл к столу и склонился над кареткой, продолжавшей выстукивать буквы:
«Уважаемый Майкл Лей-Ватер, профессор психологии, – читал он. – Это я – Микки Маус, кого Вы так любезно называете дубиной, резиновым манекеном, шлангом и прочее...»
Профессор обернулся, но Микки всё так же сидел неподвижно на своём стуле. Лишь губы его слабо светились сиреневым цветом, а в больших серых глазах стояла большая глубокая печаль, какую ещё никто на Земле не видел.
«Хочу Вас, профессор, поставить в известность, – продолжал читать Лей-Ватер, – что я собрал достаточно обширный материал психологического свойства, связанный с моими наблюдениями лично над Вами и коллегами Вашей Лаборатории. Мои исследования закончены. Их результаты нашли отражение в моей фундаментальной статье, которая уже написана. В настоящее время, можно сказать, она находится в редакционном портфеле Стефана Резуса. Как Вы догадываетесь, она будет помещена в его журнале «Вершины Психологии». Я не удивлюсь, если статья наделает много шума и не только в научном мире. Правда, и мне очень жаль, это отразится на Вашей репутации учёного. Простите, я выразился не совсем точно: я имею ввиду не подмоченную, ту, которую теряют вообще...»
– Нет! Это гангстерский шантаж! – воскликнул Лей-Ватер, глядя в сторону Микки. – Резус тебя не напечатает!
Но в ту же минуту профессор почувствовал как сильно жмут туфли. Более веского аргумента ожидать было трудно.
После некоторых колебаний он снял трубку, набрал номер.
– Ракетодром? Когда отправляется ближайшая ракета на Марс? А раньше – ничего?.. Какая досада...
Лей-Ватер пошевелил пальцами ног – туфли не жали. Каждый из них вновь сидел на своей ноге.
– Вы превзошли все мои ожидания. Вы оказались догадливым куда более, чем я мог предположить... – самым настоящим человеческим голосом произнёс Микки.
Это был голос живого существа способного на сочувствие.
– Не переживайте, – продолжал Микки. – И выше голову, профессор! Моя статья теперь уже не появится на страницах «Вершины Психологии». Печатайте свою. Как говорят у вас: всё о’кей!..
Губы марсианина светились слабым сиреневым цветом.
Грузовик с большим серым контейнером медленно проехал мимо входа в Лабораторию профессора Лей-Ватера. Вслед ему, из окна, смотрел сторож Джо Хеллер.
– Домой, значит. Ну, и правильно. Со своими – оно всегда лучше... – тихо бормотал старик.
– Билл, взгляни! Узнаёшь?
– Ящик что ли?
– Ну, да!
– Ящик, как ящик: погрузим и отправим.
– Да ты вспомни! В нём ещё марсианина привезли?!.
– Ну?!. – перекатывая из угла в угол рта сигарету, Билл хмуро смотрел в лицо Сэма.
– Так вот, его теперь назад отправляют. На Марс. Говорят, ничего они собой интересного не представляют. И к тому же тупые, как фермерские бараны...
– Туда ему и дорога! И своим пусть передаст: нечего им тут у нас делать. У нас своих ублюдков хватает...
Текст рапечатан с сайта https://peskarlib.ru
Детская электронная библиотека