Детская электронная библиотека

«Пескарь»

Юрий ПУСОВ, Рэна ОДУВАНЧИК

Великая сила МЯУ!!! Главы 52 - 58

(Версия для распечатки текста)

Глава 52,
в которой мы разбудили филина

— Филин живет в дупле, - просвещала нас Пиня по пути. - А где же еще жить филину? Сейчас нужно свернуть налево. – Чтобы было быстрее, мышка ехала на Тишке, и надо признаться, что путешествие это было довольно рискованным, так как кот нес ее в зубах. - Вот только на день вход закрывается большим куском коры. Старый Филипп уже старый, и солнечный свет ему очень мешает спать. Вернее он совсем не может уснуть, даже если тоненький лучик света проникнет в дупло. Поэтому без посторонней помощи вы бы ни за что не нашли филина. Сейчас направо. И я вам оказываю, можно сказать, неоценимую помощь.

Последнее она сказала Тишке, который слишком сильно сжал зубы.

— Вот его дерево. Не тот дуб, который обвил плющ, а тот, который стоит справа от поросшей мхом акации и слева от куста сирени.

— Значит, так. Нам нужно узнать, выходили ли дикие кошки из дому, и если да, то куда они пошли, - провела инструктаж Птичка. Она подошла к дубу и поскребла его когтями.

Старый дуб, по всей видимости, стал пустым внутри, так как эффект от царапанья получился не хуже чем, когда Птичка скреблась в дом диких кошек. Дерево загудело, как контрабас, застонало, как ветер в трубе, и зашелестело всеми своими листьями.

Ближе к вершине от дерева отделился большой кусок коры, долетел до соседнего дуба и, ударившись об него, разлетелся на маленькие кусочки. А из открывшегося дупла вылетел оглушенный филин. Он тут же ослеп от яркого солнечного света и врезался в то же место, куда секундой назад угодила дверь его дупла. Второй дуб тоже загудел, а оглушенный филин, как осенний лист, спланировал на землю рядом с нами.

— Ух ты! – восхитился Тишка. – Вот это сигнализация!

— Предупреждать надо, - сконфужено мяукнула Птичка.

— Я и сама не знала, - пискнула Пиня и спряталась под Тишку.

— Дедушка Филипп, вы живы? – я подошел и осторожно потрогал филина лапой. Он не подавал признаков жизни.

— Он что, разбился? – забеспокоился Тишка.

— Наверное, разбился, но сначала получил инфаркт. Спал себе спокойно… - виновато сказала Птичка. Она подошла к Филиппу и лизнула его в глаз.

Филин издал странный звук: не то всхлип, не то смешок. Кошечка подумала и лизнула его в другой глаз. На этот раз филин ясно хихикнул и прикрыл глаза крыльями:

— Щекотно, перестань!

Он, кряхтя, поднялся, встрепенулся, попытался открыть глаза, но снова плотно прикрыл их.

— Кхто… - филин откашлялся и принял важную позу. – Кто осмелился меня потревожить?! – пророкотал он.

— Это мы! – пискнула Пиня из-под Тишкиного живота.

— Мыши!? – филину явно захотелось открыть глаза, но он себя пересилил. – Это что, издевательство?!

— Нет, мы кошки, - сказал я.

— Просто у меня голос меняется, и я иногда пищу, - сказал Тишка и, нагнув голову, сердито посмотрел на Пиню.

— Простите, дедушка Филипп, мы не хотели доставить вам неприятности…

— Разбудить филина днем, что может быть хуже!

— У нас к вам важное дело, - сказал я. – Скажите, вы случайно не знаете, где сейчас находятся дикие кошки?

— Кошки!!? – филин не переставал удивляться и, похоже, очень жалел, что не может посмотреть на нас. Уверен, если бы ему солнце не мешало открыть глаза, он бы убил нас взглядом на месте. – А почему не мышки или ёжики? Я птица! Я не интересуюсь всякими тварями, ходящими по земле! А тем более кошками!

— Успокойтесь, дедушка Филипп, вы летаете ночью, может, вы хотя бы мельком видели диких кошек, - вмешалась Пиня.

— Это мышь, - филин безошибочно повернул голову на голос. – Уж я то за свою жизнь наслушался мышиных писков, и никто меня не убедит, что так пищать может кошка!

— Это потому, что вы кроме мышей, ни с кем больше не общаетесь. Я еще и не так могу! – сказала Птичка.

Мы, догадываясь, что сейчас произойдет, успели закрыть уши, филин же в следующую секунду оказался оглушенным во второй раз. Наша кошечка с легкостью пищала на мышиной ноте, но ее писк был несравнимо более мощным.

— Ну как? – поинтересовалась она, закончив.

— Ась? – переспросил филин. – Вы что-то сказали?

— Мы спрашивали, не видели ли вы диких кошек! – прокричал я Филиппу в ухо.

— Неделю назад, - подсказал Тишка.

— Ничего я вам не скажу. Мне дикие кошки не разрешают охотиться на их полянке.

— А вы все равно охотитесь! – возмутилась Пиня.

— Только, когда их нет дома. А в тот день, о котором вы спрашиваете, они вернулись как раз тогда, когда я уже думал покушать. Довольные пришли, песни мурлыкали. Ничего я вам не скажу!

— А мы расскажем диким кошкам, что вы ловите их соседей-мышей, - хитро улыбнулся Тишка.

— И что они мне сделают? Будут петь под окном серенады?

— Не только. Они будут приходит точить когти о ваш дуб!

Филин задумался. Потом вздохнул и покачал головой.

— Стар я уже для того, чтобы переселяться в другое место. Хорошо, я скажу вам, что видел, и вы оставите меня в покое.

Мы дружно закивали.

— Договорились, - пискнула Пиня.

— К ним в тот вечер ёжики приходили. Они с ними ругались.

— Не может быть, - запротестовала мышка. – Я живу совсем рядом от домика кошек, я бы услышала, если бы они ругались.

— Не смей подвергать сомнению мои слова! – щелкнул клювом филин. – У меня очень острый слух… по крайней мере, был до сегодняшнего дня. Они ругались шепотом. Чтобы вас, мышей, не будить.

— О чем же они говорили? – Птичка от нетерпения помахивала кончиком хвоста.

— А это вы у ежей спросите. Я не привык подслушивать. Это, знаете ли, некрасиво.

— А дикие кошки никуда в ту ночь не уходили?

— Этого я не видел.

— А в другие ночи вы видели диких кошек?

Филин задумался, а потом покачал головой.

— Нет, не видел. Даже не слышал. Странно.

— Да, - согласились мы.

Глава 53,
в которой мы идем к ёжикам

Оставив филина в покое, мы перешли на соседнюю полянку и устроили военный совет.

— Мы идем к ёжикам, - подвел я итог через некоторое время.

— Мы идем к ёжикам?! О ужас! - мышкины блестящие глазки округлились и казалось увеличились вдвое. - Это пи-пи-просто неразумно!

— А по-моему, разумней не бывает, - твердо сказал я. - Они последние, кто видел диких кошек. Они могут нам помочь.

— Ёжики — очень опасные звери! - взволнованно пропищала Пенелопа.

— Тоже мне, опасные! - Птичка надменно фыркнула.

— Нас, котов, конечно ёжиком не испугаешь, а вот мышек они любят есть, - заметил Тишка.

— Особенно с яблочным соусом, - подсказала Пиня.

— Не бойся, малышка, мы тебя ёжикам не отдадим, - успокоила мышку Птичка. - Ты ведь Тишкина добыча.

— Я беру Пенелопу под личную защиту! - Тишка гордо распушился и выпятил грудь.

— Ну что ж, теперь, когда технические мелочи улажены, показывай, Пиня, дорогу. Только не говори, что не знаешь, где живут ёжики, - сказал я.

Если честно, то мне тоже не хотелось встречаться с ёжиками, но есть разница между «хочу» и «надо». Мышке еще меньше хотелось их видеть, она вместо того, чтобы выразить свое согласие, сжалась в маленький серый комочек.

— Это дело государственной важности! - добавил я. - Кошки пропадать не должны! Тем более дикие кошки! Ты ведь хочешь нам помочь?

Приняв решение, Пиня выпрямилась:

— Ну конечно, я помогу вам! Дикие кошки и вы трое — единственные коты в лесу, которые не едят мышей! Вас нужно на доску почета повесить… Нет! Памятник поставить…

Я не лишен тщеславия и тут же представил себе наш памятник. Отлитые в бронзе, мы выглядели мужественно и героически. Но Птичка прервала мои мечтания:

— Идем же скорее! - нетерпеливо мяукнула она. - А то дождемся, что и ёжики из лесу сбегут.

— Вряд ли. Это ведь не перелетные птицы, - улыбнулся Тишка.

— И слава лесу, только летающих ежей нам не хватало! - раздраженно мяукнула Птичка. - Веди нас, мышь!

— А здесь недалеко, бежим! - смело скомандовала Пиня. - Сейчас прямо до шелковицы, под которой расположен большой муравейник, потом на ту сторону оврага.

Тишка снова взял ее в зубы. Мышка пронзительно пискнула от удовольствия. Поняв, что никто ее есть не будет, она расслабилась и во всю радовалась такому средству передвижения.

— Я первая в мире мышка, которая путешествует в зубах кота! - сообщила она.

— Это тебе не аттракцион в парке, а кошачья пасть! - предостерегла Птичка, попискивающую от радости Пиню. - Если кому-то здесь и надо поставить памятник, так это тебе, Пиня, за легкомыслие!

— Я не легкомысленная, - возразила мышка, - я доверчивая. А это разные вещи. Первое — недостаток, второе — достоинство!.. Как дойдем до деревьев — налево.

Выбравшись из оврага, мы оказались на широкой, поросшей густой высокой травой просеке. После стольких дней, проведенных в лесу, открытое пространство показалось нам одновременно родным и враждебным. Но, отложив размышления о том, что нам больше нравится — поле или лес, мы, следуя указаниям Пини, поспешили к темнеющим на той стороне деревьям.

В чаще было заметно прохладней. Заросли молодняка дружно обступили взрослые высокие темные деревья.

— Смотри! - удивился я, в лесу для нас многое было новым и необычным, так что состояние легкого удивления нас почти не покидало. - Какой здесь на земле мох лежит! Зеленый и бархатный! Словно все ковром укрыто!

— Ага! - согласилась Птичка. - А вон и на ветвях кто-то коврики развесил. Видишь, мох и с деревьев свисает!

Впереди, немного правее нашего курса, показалось красивое строение из светлого дерева, украшенное яркими цветами и листьями.

— Скажи, что ёжики живут не здесь, - попросила Птичка, - а то я до конца жизни буду им завидовать!

— Конечно же нет! - сказала Пиня. - Это «Кочерыжка» — любимая кафешка зайцев, хомяков, бобров и бурундуков. Мы с подружками тоже однажды там были. Ох и весело! А когда все вместе начинают петь: «Хрум, хрум, хруми-хрум!» - это просто пи-прелесть!

— Что это за песня? - с любопытством спросила Птичка. Наша кошечка коллекционирует хорошие песни, так что неудивительно, что она заинтересовалась.

— «Хрум, хрум» — это заячья застольная. Но ее любят все — и бурундуки, и суслики, и мы, мыши. В общем, все грызуны. Споешь ее, и сразу на душе легче становится, - объяснила Пиня с гордостью. - Вот послушайте:

1

Лей капустное вино

И морковный сок!

Всем нам классно быть должно,

Распрекрасно быть должно,

Так, что прыг да скок!

Припев:

Хрум, хрум, хруми-хрум!

Веселитесь, грызуны!

Хрум, хрум, хруми-хрум,

Мы смелы, когда пьяны!

2

Ярче зайца зверя нет,

Это знает всяк.

Есть у нас один секрет,

Запечатанный секрет,

Не узнает враг.

Припев:

Хрум, хрум, хруми-хрум!

Веселитесь, грызуны!

Хрум, хрум, хруми-хрум,

Мы сильны, когда пьяны!

3

Лей душистый хлебный квас

И грызи щавель!

Нет зверей, задорней нас,

Нет зверей, радушней нас!

Веселись, свирель!

Припев:

Хрум, хрум, хруми-хрум!

Веселитесь, грызуны!

Хрум, хрум, хруми-хрум,

Мы страшны, когда пьяны!

4

Пой, барсук и бурундук,

Белка и енот!

Тот нам брат и тот нам друг,

Расчудесный, славный друг,

Кто слышней поет!

Припев:

Хрум, хрум, хруми-хрум!

Веселитесь, грызуны!

Хрум, хрум, хруми-хрум,

Мы поем, когда пьяны!

5

Лей капустное вино

И пырей кроши!

Всем чудесно быть должно,

Безмятежно и смешно,

Смейся и пляши!

— И припев — еще столько раз, пока не надоест, - закончила Пиня.

— Мала мышка, да знает немало, - заметил я. - Неудивительно, что ты, Пиня, работала с дикими кошками. Ты и смелая, и многознательная.

— Для мышки, - ревниво уточнила Птичка.

Тишке приходилось молчать и, похоже, он очень от этого страдал. Я ему ободряюще подмигнул, а сам подумал: «Наверное, это очень нелегко нести в зубах мышь и не съесть ее. Как можно проглотить такую замечательную Пиню? Всю жизнь мы ели мышей. Сколько же мы их переловили! А у них, кто бы мог подумать, своя жизнь, оказывается. И они такие милые в общении… Хоть вегетариацем становись!»

Но не успел я додумать эту печальную мысль, как Пиня тихо, но внятно пропищала:

— Вот и пришли.

Глава 54,
в которой мы приходим к ёжикам

Жилища стражей порядка выглядели как очень красивые холмики-норки, строго правильные, симметричные с квадратными темными дверями. Единственно чем они различались, так это табличками с именами: «Афанасий», «Онуфрий», «Порфирий», «Силантий», «Федор», «Фикус», «Филимон», «Фокус», «Франк», «Фурман».

— Вы точно хотите говорить с ежами? - переспросила Пиня.

— Да, хотим. Вот только к кому постучаться? - задумался я.

— Мне нравится имя Фокус, - Тишка опустил мышку на землю и наконец-то смог вступить в разговор. - От фокуса до волшебства лапой подать.

— Ежи вообще неприятны в общении, а этот наверняка сразу начнет фокусничать, - не согласилась Птичка. - Давайте не будем рисковать и обратимся к тому, кого мы уже знаем. Может, к Порфирию?

— Уверен, он до сих пор помнит, за что нас надо отчитать, - возразил я. - Если уж обращаться к знакомым, то пусть это будет Филимон. Он, вроде бы, ответственный за тишину, а какие еще могут быть нарушения у диких кошек, кроме громкого пения? К тому же там, на ярмарке, он нас отпустил.

Я подошел к двери с надписью «Филимон» и постучал.

— Кто фы? - тут же раздался подозрительный ежиный голос.

— Это мы, коты! - звонко пропела Птичка.

— Фу ты! - выругался ёж за темными дверьми. - И что фам дома не сидится? Шляетесь по лесу, фместо того, чтоб работать, как фсе!

Дверь же так и осталась закрытой.

— У нас к вам важное дело!

— Какие у котоф могут быть фажные дела? Фу ты! Шляются тут фсякие, работать мешают.

— Скажите, уважаемый Филимон, вам что-нибудь известно об исчезновении диких кошек? - решила не тянуть кота за хвост Птичка, то есть не водить ежа за нос.

— Сейчас открою! - оживился Филимон. - Это дело общелесной важности!

Дверь открылась. Из нее спиной к нам, ощетинившейся острыми, словно наточенными иголками, вышел ёж, закрыл домик на замок и лишь тогда повернулся. Филимон вежливо и приветливо улыбнулся, потом принюхался к воздуху, к земле, с серьезным видом обнюхал нас и внимательно на нас посмотрел. Пиня осторожно выглянула из-за широкой пушистой Тишкиной спины, радуясь, что ёж ее не заметил.

— На что жалуетесь? На кофо, фернее, жалуетесь? Сейчас мы их со фсех сторон пропесочим! - Филимон посмотрел на нас не то как врач на больных, не то как учитель на двоечников.

— Вы случайно не знаете, куда пропали дикие кошки? - переспросила Птичка.

— А с чего фы фзяли, что эти хулиганы пропали? - осведомился Филимон.

— Потому что их домик закрыт. И, как мы их ни звали, они не отзываются, - сказал я.

— Не отзыфаются? - задумался ёжик. - А может, они размышляют в тишине? После того, как я наложил на них штраф за то, что они пели песни в неурочное фремя, это абсолютно естестфенно предположить. Я, как истинный борец с шумом, треском и песнями ф этом лесу, считаю, и не без серьезного оснофания, что тишина, как и чистота, должна быть архистерильная!

— Архимогильная, - съехидничала Птичка мне на ухо и захихикала. - Я бы, на месте диких кошек, развесила вокруг домика плакаты: «Ёжикам вход воспрещен!» и «Осторожно: дикое мяу!!!»

— …Я диким кошкам три часа объяснял, как полезна тишина для здорофья, - продолжал тем временем Филимон. - Тишина — фажная и неотъемлемая часть нашей жизни! Тишина необходима любому жифому сущестфу! Каждый имеет прафо на тишину и никто не имеет прафа нарушать это самое фажное ф мире прафо! Тишина нам необходима, как фоздух, еда и фода фместе фзятые! Ф тишине можно есть, спать, думать, гулять, работать, заниматься спортом!..

— Так вы ничем не можете нам помочь? - спросил Тишка, чтобы остановить размышления ёжика, который, судя по всему, готов был и нам прочесть трехчасовую лекцию.

— Поможем, - уверенно кивнул ёжик, - сейчас обратимся к Порфирию. И фместе решим, что нам делать.

— А причем тут Порфирий? Он ведь, кажется, ответственный за все кражи в лесу, - вспомнил я.

— Порфирий отфетстфенный за отсутстфие присутстфия краж! Он глафный уничтожитель краж, грабежей и разбойных нападений! Он, можно сказать, суперблюститель идеального порядка! Между прочим, почетных грамот за усердие и прилежание больше только у меня, обладателя медали за задержание злостного фора-разбойника-горлопана! - наставительно поднял палец Филимон. - А если дикие кошки и ф самом деле исчезли, то это значит, что они не хотят платить штраф. А это хуже кражи!

Ёжик проверил, надежно ли заперта дверь его жилища, и уверенно направился к домику Порфирия.

— Где же были ёжики, когда туристы весь лес оглушили!? - тихонько возмутился Тишка. - Вот с них и надо штраф взять.

Я согласно кивнул, хотя так толком и не понял, с кого надо взять штраф, с туристов или с ёжиков.

— А вы нас помните, уважаемый Филимон? - спросила Птичка.

— Попробуй фас не запомни, - ответил ёжик, - чудите без гармошки. Особенно тебя, кошка, помню. Фокусница-кудесница из кошачьего балагана. И имя у тебя глупое.

— Фот еще! - фыркнула Птичка не хуже ёжика. - У меня красивое имя! И я не артистка балагана! Хотя это было бы и неплохо!

— Не кричи — штраф фозьму, - предупредил ёжик и пошевелил колючками.

— Птичка не фокусница. Это, наверное, кольцо оказалось волшебным, - вдруг вставил Тишка.

— Я уже дафно фзрослый ёжик и ф сказки не ферю, - раздраженно проворчал Филимон, почти слово в слово повторив нам то, что сказал тогда на ярмарке. Похоже, у Филимона это было своего рода заклинание, чтобы напоминать самому себе, что он ёжик.

— А когда вы были маленьким ежонком — верили? - с надеждой спросила Птичка.

— Не помню… Я, наферное, ежонком не был. Фсе знают меня как серьезного, делофого, трудолюбифого и отфетстфенного фзрослого ежа.

Сказано это было таким тоном, что мы поняли: на этом разговор о ежатах и сказках закончен.

Глава 55,
в которой мы спорим

Возле домика Порфирия росли кусты смородины, малины и шиповника. Ухоженные и опрятные, они просто радовали глаз. За одним из кустов что-то зашевелилось. Это был хозяин. В лапках он держал большую зеленую лейку с ромашкой на боку.

— Здрафстфуй, Порфирий! - четко произнес Филимон.

— Здрафстфуйте, зфери, - отозвался Порфирий. - Фот, огород полифаю — дафненько уж дождика не было… Как дела, Филимон?

— Хорошо. Фот только коты пришли, гофорят, что дикие кошки пропали.

— Так это здорофо! Меньше ф лесу шума будет. А я тут фообще не при чем, - Порфирий усмехнулся и продолжил свое важное дело.

— Как вы можете так говорить! - не сдержалась Пиня.

Оба ёжика мгновенно обернулись на голос и уставились на Тишку своими маленькими, ставшими вмиг хищно-колючими, глазками.

— Что вы на меня смотрите? - Тишка глянул себе под ноги и убедился, что мышка надежно укрыта его пушистой шерстью.

Филимон обошел вокруг кота, разглядывая его и обнюхивая. Пиня под Тишкой сжалась от страха.

— Котам запрещается пищать по-мышиному! - сказал ёжик.

— Больше не буду, - пообещал Тишка. - Но как вы можете говорить, что хорошо, что пропали дикие кошки.

— Это фсе рафно не ф моей юрисдикции, - сказал Порфирий. - Филимон отфетсфенный за тишину, пусть он и разбирается. Фот если бы у фас что-нибудь украли…

— У нас и украли! - выступила Птичка. - Украли диких кошек!

— А доказательстфа у фас есть?

— Они не отзываются. Мы и звали их и скреблись в дверь…

— Это не доказательстфа, - отрезал ёжик. - Доказательстфа можно потрогать. Они потому и назыфаются фещестфенными!

Порфирий продолжил поливку, и даже журчание воды из лейки зазвучало сердито и раздраженно.

— Тут фсе гораздо серьезнее, - сказал Филимон, Порфирий не оторвался от своего дела, но было видно, что он слушает. - Неделю назад я был с отрядом у диких кошек, наложил на них штраф и предупредил, что если еще раз на одуфанчикофой поляне мы услышим мерзкие кошачьи фопли, то фынуждены будем посадить их ф тюрьму. Тоже мне, музыканты! Бездельники!

— Как вам не стыдно! Не понимаете великого искусства! Они ведь знаменитые! Самые талантливые! А то, что вас не трогает такая возвышенная и гармоничная музыка, говорит о том…, - начала было Птичка, но ёжики только поморщились, словно слышали эти возражения каждый день и, зная наперед каждое слово возражения, заранее были не согласны.

— Эта несуразная дребедень не может называться музыкой, - проворчал Порфирий. - У меня от нее только иглы быстрее растут и остреют.

— Вот видите, польза от кошачьей музыки налицо! То есть — на иглы! - парировала Птичка.

Но я уже понял, что если мы хотим хоть чего-то от ёжиков добиться, с ними ни в коем случае нельзя спорить. И я, на свой страх и риск, наступил Птичке на хвост. Она зашипела, и злой взгляд, адресованный ёжикам, достался мне. Я сделал большие заговорщицкие глаза, и кошечка сдержалась, замолчала. Вот только ежи уже завелись и теперь наперебой пыхтели:

— Они целыми днями орут одно и то же!

— Это бесформенное ху-фу-хулиганстфо!

— За это надо наказыфать!

— Они же репетируют, и… как это… распеваются! - Тишка глянул на Птичку, и та утвердительно кивнула. - Как же без ежедневных репетиций!? Неужели всякое искусство вам, ежам, чуждо?!

От Тишки я такого не ожидал. Еще пара десятков фраз и ёжики бы выдохлись, а он им дал новую тему для спора. Пользуясь тем, что ежи на меня не смотрят, я показал другу кулак.

— Нет, мы любим искусстфо! - Порфирий отставил свою лейку и с наслаждением спорил. Да и Филимон радовался, что у него есть возможность наставить глупых котов на истинный, то есть тихий путь:

— Мы прифетстфуем бесшумное искусстфо. Плетение кофриков, например. Рисофание тоже достойно процфетания.

— Но если песни диких кошек существуют, значит, они кому-то нужны! - не выдержал уже я и тут же увидел Тишкин кулак и почувствовал Птичкину лапку на своем хвосте.

— Если у ежей есть иглы, значит ими необходимо кого-то колоть, - заявил Филимон, язычки у ежей не менее острые, чем колючки.

— Дикие кошки должны платить нам штраф за каждый фопль! Причем, чем фыше и ужасней фопли, тем больше штраф. За использофание фторой октафы нужно платить ф дфа раза больше, - произнес Порфирий назидательно. - Ай-ай-ай! Хулиганы, убийцы тишины и покоя!

— И фот теперь они удрали, не заплатиф штраф! - добрался наконец до сути Филимон.

Порфирий, уже набравший в грудь побольше воздуха, чтобы продолжить развивать свою теорию наложения штрафов, замер, обвел нас всех ошеломленным взглядом и, зажмурившись, закричал:

— Убежали, не заплатиф штраф?! Эти похитители тишины, украли наш штраф?!

Воздух в груди закончился. Ёжик перевел дыхание и уже абсолютно спокойно сказал:

— Мы немедленно объяфим розыск. Если нам что-нибудь станет изфестно, мы фам сообщим.

Мы недоуменно посмотрели на Порфирия. Как это называется? Кошкам петь нельзя, а ежикам, значит, кричать можно!? И к тому же, мы ждали от ежей хоть какой-то помощи.

— И это всё? - спросила Птичка в наступившей тишине.

Ёжики недоуменно переглянулись, похоже, после последней фразы Порфирия ничего уже спрашивать не полагалось. Но тут Филимон вдруг оживился, словно ему в голову пришла отличная идея, и торжественно объявил:

— Нет, не фсё! Фы прослушали краткую лекцию на тему «Прафила пофедения ф лесу», а теперь дафайте профедем экзамен. Сейчас узнаем, как фы усфоили фажнейшую информацию!

Порфирий самодовольно кивнул. Идея помучить нас вопросами ему явно понравилась.

«Фот к чему прифодит спор с ёжиками», - удрученно подумал я.

Глава 56,
в которой мы боимся экзаменов

— Сейчас билеты принесу, - засуетился Филимон и ехидно хихикнул. - Сейчас мы фам устроим проферочку!

— А если будет «двойка»? - насторожилась Птичка. Из смелой и даже несколько надменной спорщицы она вдруг превратилась в робкую школьницу.

— «Дфойка» — это еще неплохо. А фот если получите «минус три «, тогда отпрафитесь ф ежофое испрафительное училище для того чтобы прослушать полный курс лекций «Прафила пофедения ф лесу» и «Помощь ёжикам ф борьбе за прафое дело тишины и порядка».

— О, кошмарики! - Птичка чуть в обморок не упала. - И это надолго?

— Не меньше дфух лет, - улыбнулся Филимон так, будто два года монотонных нравоучений типа: «Бу-бу», «Фу-фу-фу» и Фе-фе, как непорядочно и противно» — самая большая в мире радость.

— Оежеть ! - выругалась Птичка.

— Кстати. У нас еще есть курс лекций по борьбе с нецензурной бранью, - строго заметил Филимон.

— Мы пропали! - Тишка схватился за голову. При этом он приподнялся на задние лапы, и прятавшаяся под ним Пиня оказалась на виду.

— Мышь! - вскричал Филимон.

— Где? - Тишка опомнился и снова накрыл Пиню животом, но было уже поздно.

— У тебя под пузом, - указал пальцем Порфирий. - Фстань, чтобы мы могли на нее посмотреть!

— Не встану! - Тишка распушился и стал похож на наседку, защищающую свое гнездо.

— Немедленно фстань, а то она задохнется! - истерически вскрикнул Филимон.

Тишка испугался. Действительно, желая как можно надежнее спрятать мышку, он лег на нее всей своей тяжестью. Кот приподнялся, а ёжик молниеносным движением схватил Пиню.

— Нарушительница, - довольно заявил он.

— Отпустите ее! - вскрикнула Птичка. - Она ни в чем не виновата!

— Нефинофатому нечего бояться прафоохранительных органоф, а она пряталась. Но если даже предположить, что она добропорядочная мышь, ей фсе рафно будет нефредно сдать экзамен.

— Отпустите ее! - я решительно шагнул к ёжику.

— После экзамена отдам. Этот толстый кот прятал ее, чтобы она ему подсказыфала отфеты. А теперь мы проферим знания обоих. - Филимон ничуть не испугался, только иголки его словно стали длиннее.

— Я не сдам, - обреченно мяукнула Птичка. - Я перед экзаменом всегда жутко волнуюсь. У меня всё из головы вылетает, даже то, что я знаю.

— Спокойно! - скомандовал я. - В спокойствии и самообладании наше спасение…

Порфирий вынес из домика четыре осенних листика — красный, желтый, желто-зеленый и коричнево-сиреневый. Это и были билеты.

Глава 57,
в которой начинаются экзамены

— Кто перфый? - осведомился Порфирий, обводя нас тяжелым сверлящим взглядом, от которого мысли, начавшие было понемногу возвращаться, снова разбежались.

— Чур не я! - в ужасе пискнула Пиня.

— Нет желающих? - переспросил ёж. - Ну что ж. Ф таком случае посчитаемся. Станьте зфери, станьте ф круг! - приказал он.

Мы неуверенно подвинулись.

— Так. Сейчас я фспомню считалочку… Кто фыйдет фон, тот и будет отфечать перфым.

Порфирий нахмурился и покрутил своим длинным носом. По всей видимости это символизировало у него работу мысли. Потом его лицо просветлело, и он тихо пропел-промычал в нос:

Раз, дфа, три, четыре, пять —

Лучше слушать и молчать,

Чем кричать и гофорить.

Фыходи, тебе фодить!

Пиня аж затряслась от страха, когда ежиный палец указал на нее. Но надо отдать ей должное, она быстро взяла себя в лапки и уже не дрожала, когда Филимон поднес ее к разложенным на камне билетам. Мышка зажмурилась и, не глядя, схватила коричнево-сиреневый листок груши.

— Читай вопрос, - грозно произнес Филимон.

Мышка открыла глаза, посмотрела в свой билет и улыбнулась.

— Фслух читай! - приказал ёжик.

— Не лает, не кусает, а в дом не пускает, - озвучила Пиня.

— Ну и кто это?

— Замок, - весело пропищала мышка, такого легкого вопроса она не ожидала.

— А фот и нет, - еще веселее сказали Порфирий с Филимоном.

Мы недоуменно уставились на экзаменаторов. Мы все с детства знали, что не пускает нас в дом, в погреб или на чердак, если люди не хотят, чтобы мы туда ходили. Но Пиня нас удивила. Внимательно посмотрев на Порфирия, она приняла решение и пискнула:

— Правильный ответ — ёжик!

— Хорошо, - угрюмо проворчал ёжик, - читай фторой фопрос.

— Тут спрашивается, что нужно делать, если ты встретил хулиганов, - прочитала Пиня и тут же бойко ответила: - Бежать нужно, спасаться.

— А фот и нет, - обрадовался Филимон, - фофсе не ферно!

— Э… И… Нужно позвать на помощь доблестных ёжиков, - робко предположила мышка.

— Фот это уже ближе к истине. Отфет принят. Экзамен сдан, - объявил Порфирий с умным видом. - Стафлю тебе единицу. Следующий.

— Отпустите мышку! - потребовал я. - Вы обещали.

— Мы фсегда держим слофо, - гордо сказал Филимон. - Отпустим, когда фы фсе сдадите или не сдадите экзамен. Ты, черный, будешь следующим.

Я решительно подошел к камню. Злость на Филимона, пленившего мышку и теперь не желающего ее отпускать, поборола мой страх перед неизвестными вопросами, прячущимися под этими красивыми, симметрично разложенными на камне листками билетов. Я взял желто-зеленый.

— Что такое дисциплина? - вслух прочитал я, и тут же ответил: - Дисциплина — это особый порядок, который одни звери придумали для других и который нужно всегда соблюдать.

— Между тройкой и дфойкой со знаком минус, - проворчал Порфирий, не поднимая глаз. Чтобы не терять времени, он притащил корзину ягод и теперь сосредоточенно их сортировал — выбирал какие оставить в корзине, а какие положить в рот. - Отфет неполный. Что фы знаете еще?

— Нельзя убивать, нельзя красть, нужно ко всем относиться дружелюбно, быть вежливым…

— Что еще? - ёжики ждали продолжения.

— Нужно помогать тем, кто нуждается в помощи… - я на секунду задумался, а ёжики тут же поторопили:

— Еще.

— Нельзя громко шуметь, дразнить собак, обижать маленьких…

— Принято. Способный кот, - одобрил Филимон, но Порфирий с коллегой не согласился:

— Этого недостаточно для того, чтобы тебя назыфали фоспитанным, дисциплинированным котом!

— Еще нужно ходить строем, - прошептала Птичка Тишке на ухо. Филимон к ней резко обернулся и смерил осуждающим взглядом. Птичка сделала вид, что ее очень интересует планирующий на землю пожухлый лист.

— Ну… Еще нужно здороваться со знакомыми зверями, птицами и рыбами. Даже несмотря на то, что рыбы вместо «здрасьте» только машут хвостом. А еще… - меня вдруг осенило, - нужно уважительно относиться к ёжикам!

— Ибо они того заслужифают, - кивнул Порфирий. - Единица.

— Вы всем ставите единицу? - спросил Тишка.

— Нет не фсем, - фыркнул Порфирий. - Тяните билет.

В Тишкином желтом билете спрашивалось, как нужно поступить, если вы видите, что у старого ежа высыпались грибы из корзинки.

— Нужно ему посоветовать носить грибы не в корзинке, а наколотыми на иголки, - не задумываясь, ответил Тишка.

— Каждый может носить грибы так, как ему хочется, - запыхтел Порфирий. - Фы не отфетили на фопрос. Наферное, придется постафить фам минус три.

— Я знаю, знаю! - засуетился Тишка. - Я знаю, что старому ежу нужно помочь собрать грибы и спросить, не нужно ли помочь донести корзинку.

— Прафильно. А что делать, если у фас что-нибудь украли?

Мы все уже прекрасно поняли, как нужно отвечать на подобные вопросы и Тишка сказал:

— Нужно позвать ёжиков. Они разберутся, что к чему.

— Хорошо. Экзамен сдан на оценку «ноль», - подытожил Порфирий.

— Почему ноль? - обиделся Тишка.

— За неуфажение к старым ёжикам, - отрезал Порфирий. - Софеты нужно дафать только тогда, когда об этом просят! А поучать могут только старшие или ёжики! А теперь дафайте сюда эту нефоспитанную кошку. Уферен, она не сдаст экзамен, - в глазах ёжика блеснула злобненькая искорка, и он отправил в рот очередную ягодку.

Глава 58,
в которой Птичка сохраняет самообладание

Воинственно распушившись, Птичка вышла навстречу ёжиковым приключением. Я хочу сказать, что экзамен, на самом деле, тоже приключение, для кого-то даже и приятное. Вид у Птички был уверенный, она приняла вызов, и предстоящее сражение обещало быть интересным.

— Гражданка Птичка! Я буду назыфать фас просто кошкой, уж очень имя у фас идиотское.

— А я тогда, если позволите, буду называть вас просто ёжиком, - ответила Птичка с гордо поднятой головой. Выглядела она сейчас просто потрясающе: грациозно и опасно.

— Потому что ёжик — это диагноз, - мяукнул Тишка не очень тихо. Он обиделся на ёжиков за нулевую оценку.

— Фаш билет красный, - Порфирий указал на последний оставшийся листок.

— Да, - внешне Птичка казалась даже чересчур спокойной. Ее голос звенел даже ярче обычного. - Прочитайте-ка, что там написано.

— Фопрос номер один! - начал Порфирий даже не прикоснувшись к билету. - Можно ли орать ф лесу и гофорить нецензурные слофа из трех букф, начинающиеся на «м» и оканчифающиеся на «у»?

— В зависимости от ситуации. Иногда громко сказать мяу просто необходимо, - ответила Птичка.

— Ф-фздор! Позор! Кошмар! - наежачились ёжики. - Фу! Фе! Уф! Опасная преступница! Фот кто будет слушать полный курс лекций по прафилам пофедения ф лесу! И не дфа года, а столько, сколько понадобится, чтобы ты усфоила, что мяукать ф лесу запрещено!

— Я?! Да никогда! Два годя псу под хвост? Что я, совсем идиотка? - повысила голос Птичка.

— Я думаю, что так и есть, - хмуро пропыхтел Порфирий. - Фо-перфых, фы очень глупо отфетили на самый легкий фопрос. Фо-фторых, фы позфоляете себе хамить и фу-хулиганить ф присутстфии блюстителей порядка. И это уже не перфый раз! Я хорошо помню фаши злостные фокусы…

— Мяу! - не выдержала Птичка.

— С фашим голосом нужно сидеть глубоко ф подфале и не фысофыфаться! Фот сейчас фы украли у леса не один километр тишины, а это — ох, какое архизлостное преступление!

— Вы экзамен принимаете или мораль читаете? Задавайте второй вопрос! Я отвечу на него так, как вам хочется!

Я видел, как нелегко Птичке выглядеть спокойной и не нагрубить обидчикам по полной программе.

— Нет, если фы не знаете отфета на перфый фопрос, то нет никакого смысла задафать фторой. Попробуете ответить еще раз? Можно ли шуметь ф лесу и орать нецензурные кошачьи слова? - уперся Порфирий. По тому, как быстро пустела у него в руках корзинка с ягодами, было понятно, что он тоже волнуется.

— Нельзя. Довольны? А теперь ответьте вы, что делать, если у тебя на глазах что-нибудь, к примеру, воруют?

— Слушайте и запоминайте, - Филимон обвел нас умным взглядом, словно учитель — нерадивых учеников. - Ф прифеденном фами случае нужно позфать ёжикоф, но очень тихо, шепотом. Следующий фопрос: что нужно делать, если фы фстретили опасных нарушителей тишины? Допустим, диких кошек?

— Нужно взять у них автограф, - прошептал Тишка.

— Подсказки караются по закону! - запыхтел Порфирий. - Еще раз услышу, фынужден буду принять меры! Отфечайте, кошка, на постафленный фопрос!

— Нужно попроситься к ним в ансамбль, - сказала Птичка.

— Что?! - Порфирий чуть корзинку не выронил. - Фы неиспрафимы! Фидимо у фас что-то с мозгами — они у фас, действительно птичьи. А я фсе гадал, откуда такое фарфарское имя!

Птичка напушистилась, как огромный одуванчик. И ей стоило невероятных усилий, чтобы удержать свои эмоции и не выплеснуть на ёжиков убийственной силы мяу.

— Зачем вы обижаете Птичку?! - вступился Тишка, но ёжики сделали вид, что не слышали.

— Я войду к ним в доверие, а потом всё, что узнаю, расскажу ёжикам, - хмуро сказала кошечка. Птичка поняла, что нужно принять ежовую игру, иначе ей грозит принудительное обучение в ежовом училище. А это хуже тюрьмы. Никаких приключений, песен, диких кошек. Выдадут тебе диплом с надписью «ёж», и хоть каштаном подавись! С ежами шутить опасно. Они шуток не любят, потому что не понимают.

— Неферно, но уже ближе к истине, - трагически вздохнул Филимон. - Фы не отфетили нормально ни на один фопрос. Я думаю, фы поняли, за что получаете минус дфа?

— Это нечестно! - возмутилась Птичка.

— Дейстфительно, фы заслужифаете минус тройку. Будете знать, как нарушать драгоценнейшую нашу, стерильную, дистилированную тишину! Мы ее лелеем, бережем, как ягоды на приусадебном участке, полифаем, удобряем, а тут приходите фы и фсе портите. Фам бы понрафилось, если бы фаши ягоды истоптали дикари?

— Задайте мне дополнительный вопрос! - потребовала Птичка.

— Хорошо, - легко согласился Филимон. - Мы — хорошие. Мы — не злые. Третье задание будет таким: придумайте загадку про ёжиков. Может, хоть это фам будет под силу.

— Одну минутку, - Птичка задумалась, но ей и минуты не понадобилось, чтобы придумать и прочитать нам следующее:

Он колючий, как репях,

Приставучий, как репях,

И на всех наводит страх.

и еще:

Он обожает тишину

И с мяу он ведет войну…

Грибы он носит на спине,

Читать морали будет мне,

Пока не выучу урок.

Прилежен он, умен и строг.

Вот!

Филимон в задумчивости пожевал губами, будто пробовал Птичкины загадки на вкус:

— Да, фесьма неплохо. Хотя… Что это за рифмы: фойну-тишину, спине-мне. Это бедные рифмы. Но ф целом — ничего. Почти уфажаю фас, кошка. Фот только нецензурное слово я бы пософетофал исключить и сказать так: «Он обожает тишину и с шумными федет фойну»…

— Да, так лучше, - согласился Порфирий. - На эти слофа бы блюз написать…

— Блюз? - спросили мы все, включая писклявую Пиню. Трудно было поверить, что мы не ослышались. После всех этих разговоров о безоговорочной борьбе с пением и музыкой.

— Блюз блюстителей порядка! Звучит звонко! - оживилась Птичка. - Неплохо бы подумать на эту тему!

Ёжики в задумчивости зашептались. Пиня навострила ушки. Заметив это, Филимон отпустил мышку на землю, и она поспешила спрятаться под Тишку.

— Вы ведь не поставите Птичке плохую оценку? - спросил я как можно более вежливым тоном.

— Хорошо. Пусть будет минус один. Но мы обязаны фписать имя этой кошки ф наш черный листок, куда мы записыфаем фсех преступникоф, - ответил Филимон.

Порфирий кивнул и вынес из дому огромный лист лопуха, на котором сверху большими буквами значилось: «Черный лист». Ниже шло стихотворение, поясняющее функции этого документа:

Тот, кто на руку нечист,

тот записан в этот лист.

Тот, кто очень голосист,

тот записан в этот лист.

Если ты бандит, убийца,

вор, бродяга, кровопийца,

и порядок не блюдешь,

в черный список попадешь.

Подпись: Самый Главный Ёж.

А после него шел аккуратно пронумерованный перечень зверей, которых ежи посчитали достойными быть занесенными в этот список. То есть те, кого ежи считают недостойными. Под первыми номерами значились… я даже не удивился… дикие кошки.

— Так вы и стихи умеете писать! - воскликнула Птичка. Теперь, когда ей уже не грозило принудительное обучение, а ее имя было записано на одном листе с именами диких кошек, настроение нашей подруги заметно улучшилось.

— Мы пишем фельетоны, сатирические памфлеты и басни. Но это — редко. Работы много. Некогда балофаться… - задумчиво пропыхтел Филимон. - Искусстфо хоть и разфлекает, но оно бесполезно. Стихи на иголки не наколешь, а песни ф рот не положишь.

— А блюз? Вы ведь любите блюз? - осмелилась спросить Пиня.

— Конечно, - Филимон посмотрел на мышку так, будто своим ответом он сделал ей большое одолжение, - мы любим хорошую музыку: тихую, мелодичную. Она настраифает на гармоничный лад. Фот если бы музыку можно было слушать тихо. Фключить у себя ф домике радио и тихонечко…

У Филимона в этот миг стал очень мечтательный и вдохновенный вид. Он робко вздохнул, но вдруг вздрогнул, будто очнулся ото сна и уверенно, словно годами репетировал, произнес:

— …Но искусстфо бесполезно и бессмысленно, его на иголки не наколешь…

— А мы так не считаем, - выразил я наше общее мнение. - Искусство необходимо для души так же, как еда — для желудка.

— Да? А может ли это фаше искусстфо фас прокормить? Много ли дают за гнусафое ушераздирающее… фытье? - ехидно поинтересовался Порфирий.

— Пока что немного, - отчиталась Птичка, - но вот когда я стану знаменитой, как дикие кошки, то смогу хоть в молочных ваннах купаться…

— Ну дай лес, дай лес, - без особого энтузиазма сказал Филимон. - А кошек этих фы фсе же поищите ф их домике. У нас нет информации о том, что они куда-то ушли.

— Но художник, енот, сказал, что они продают дом… - напомнил Тишка.

— Подобной информацией мы тоже не располагаем. Фозможно, фас умышленно ффели ф заблуждение. Фсего хорошего. Будьте приличными котами, - Порфирий вернулся к своей лейке.

Филимон начал было снова что-то бубнить о порядке и воспитании, но мы не стали его слушать. Лекция блюстителя порядка может длиться круглые сутки. Мы поспешили назад к домику диких кошек.

Текст рапечатан с сайта https://peskarlib.ru

Детская электронная библиотека

«Пескарь»