Детская электронная библиотека
Василий ГОЛЫШКИН
(Версия для распечатки текста)
Степка Бебухов, беспризорный мальчик лет десяти — двенадцати, лежит на лесной светлинке и смотрит в небо. Там все так, как если бы он смотрел с неба на землю. Плывут облака-пароходы, катят облака-поезда, идут облака-солдаты — великаны с ружьями...
Всему, что видит, Степка назначает свой маршрут. Пароходам — за сине море, просить помощи у рабочих: на молодую республику со всех сторон прут враги. Солдатам с ружьями — на фронт — беляков бить. От них все зло. Поездам с хлебом... Степка задумывается, куда послать поезда с хлебом: в Москву, в Питер, подале куда, поближе? В России много где голодно.
У самого Степки желудок пуст, как подсолнух, из которого вытрясли семечки. Ремешок приходится держать на последней дырочке. Но о себе он не думает. Все его мысли о Ленине, который живет в Москве. Интересно, какой он из себя, вождь?
Степка обувает Ленина в козловые сапожки, наряжает в красный бекеш и спотыкается на шапке. Он не знает, какая шапка Ленину к лицу. Царская? Не годится. Ленин сам царю дал по шапке. Буденовка? Эта, пожалуй, в самый раз. Не такая, конечно, как у всех, а из бобрового меха, с золотой звездой, на шелковой подкладке...
Степка старается представить себе выражение лица Ленина в этом наряде: строгое, величественное и несказанно-доброе... Но гремит выстрел, и видение исчезает, как вспорхнувшая птица. Зато другая, сраженная пулей, падает рядом с мальчиком. Степка тревожно озирается.
Из леса на светлинку выходят двое. Один в пальто нараспашку, с охотничьим ружьем. Другой в шинели на всех крючках, без ружья.
У того, что с ружьем, большой лысый лоб под широким, задранным кверху козырьком и веселые глаза. У того, что без ружья, лоб как лоб, зато в каждом глазу по собаке-ищейке. Так и рыщут кругом.
— Ты один здесь?
Степка молчит.
— Один?
Степка продолжает молчать. В этом он верен всем поколениям поволжских мальчишек, теряющих дар речи при встрече с незнакомыми.
— Оставьте мальчика в покое, — негромко говорит человек с ружьем.
Собаки-ищейки в глазах его спутника куда-то прячутся, и они добреют.
Человек с ружьем поднимает птицу и говорит:
— Великолепный вальдшнеп.
Когда он наклоняется, Степка замечает: пальто у него штопаное. «Штопаный, а приказывает», — удивляется Степка.
Где-то, может быть в желудке у голодного лесовика-великана, возникает глухое урчание. Все трое настороженно прислушиваются. Светлинку, как трубу, накрывает черной заслонкой тучи. Гремит гром, сверкает молния, и вот уже по всему, что есть кругом, лупцуют барабанные палочки дождя.
Пришельцы надвигают на глаза фуражки, поднимают воротники. Степке надвигать и поднимать нечего. Он бос не только на ноги, но и на голову.
Человек с ружьем распахивает пальто и накрывает им Степку, как цыпленка крылом.
Так они пережидают дождь. Но вот он проходит, и светлинку снова озаряет солнце. Но прежнего тепла нет. Его унес дождь.
— Ты чей? — спрашивает человек с ружьем.
— Ничьи мы, — угрюмо выговаривает Санька.
— Это как же понимать прикажете? — смеется человек с ружьем. — Птицы те ничьи. А человек всегда чей-нибудь. Батькин.
Санька, вздохнув, разводит руками.
Человек с ружьем понимающе кивает головой:
— С Поволжья?
Санька настораживается. Откуда знает, что с Поволжья? Потом успокаивается. Нынче все бегут с Поволжья. Там сильно голодно. Нетрудно догадаться. Вот как бы не узнал, что из детского дома стреканул. Тогда беда... Санька подозрительно косится на своих собеседников. Ищет в лицах недоброе. Не находит и успокаивается.
— Далеко идешь? — продолжает расспрашивать человек с ружьем.
Санька мнется. И человеку с ружьем приходится еще раз повторить вопрос:
— Далеко, говорю, идешь?
— В Москву... К Ленину.
Санькины собеседники удивленно переглядываются.
— К Ленину? — задумчиво спрашивает человек с ружьем. — Зачем, если не секрет?
Секрет, конечно. Но доброта человека с ружьем подкупает, и Санька сознается:
— А... чтобы на фронт... Беляков бить...
Санькины слова пришельцы воспринимают по-разному. Тот, что без ружья, рад им: он весело подмигивает Саньке и потирает руки. Тот, что с ружьем, недоволен и хмурится. Хмурится и укоризненно смотрит на своего спутника. Потом переводит взгляд и вприщур смотрит на Саньку. Тот зябко ежится. И не понять отчего: не то от внезапного холодка, который принесла пробежавшая гроза, не то от взгляда, который пронзает Саньку насквозь.
Потом человек с ружьем шепчет что-то человеку без ружья. Тот отрицательно качает головой. Человек с ружьем настаивает, и его спутник нехотя скрывается в лесных зарослях. Возвращается он с френчем в руках и напяливает его на оторопевшего Саньку.
— Вот и пригодилась вещь, — улыбается человек с ружьем, садится на пенек и быстро пишет. Кончив писать, спрашивает у Саньки: — Грамотный?
— Не...
Облачко грусти пробегает по лицу человека с ружьем. Он вручает Саньке записку и велит непременно передать ее леснику. Потом подробно объясняет, как найти сторожку, в которой живет лесник.
Санька внимает ему вполслуха. Он и без того знает, где сторожка. Его тревожит записка. Не было бы худа от нее.
Санькина настороженность не ускользает от человека с ружьем.
— Лесник мой хороший знакомый, — говорит он и, потрепав Саньку за волосы, уходит. Вслед за ним, пожав Саньке руку, уходит и его спутник.
Вдали постреливает что-то вроде грома. Но молнии не видно. Значит, постреливает не гром. А что же? Саньке нипочем не догадаться. Он никогда еще не видел автомобиля. Ах, если бы Санька знал, что человека с ружьем и его спутника ждет на опушке чудная коляска — автомобиль!..
Но откуда это было знать Саньке? Он даже слова такого — автомобиль — не слышал.
Уставясь на записку, Санька долго думает, на что решиться. Хочется есть. Припомнился утренний ломоть хлеба с солью. «Лесник мой хороший знакомый». Ладно, Санька пойдет к леснику.
И вот он в сторожке. Лесник — борода в очках, отстранив руку с запиской, издали вчитывается в неразборчивый почерк. Некоторые слова он произносит вслух:
— Уважаемый товарищ... как есть, моя фамилия... Подателя сего (взгляд на Саньку, сидящего на лавке у окна). Убедительно... Определить... Детский дом... Сирота... Учиться...
Санька вскакивает как ужаленный. Детский дом... Вот она, беда! До двери рукой подать. И если изловчиться, лесник не успеет даже...
Но лесник и не смотрит на Саньку. Он как уставился на записку, так и не сводит с нее зачарованного взгляда. Не сводит глаз с записки и твердит, будто наизусть учит, какое-то одно и то же слово. Санька прислушивается.
— Ленин, — доносится до его слуха. — Ленин. — Лесник вскакивает и набрасывается на Саньку: — Где ты видел Ленина?
Глаза у Саньки сами собой лезут на лоб. Он видел Ленина? Никогда в жизни!
— А это? — горячо дышит лесник. — Записка эта?
— Один человек дал, — отвечает Санька. — С ружьем.
Лесник крякает:
— Ленин... Ленин дал.
Саньке становится жарко. Ноги слабеют. Он садится на лавку и как зачарованный смотрит на записку, которую лесник все еще держит в вытянутой руке...
...Утром вместе с лесником они идут в детский дом.
— Не сбежишь? — спрашивает лесник.
— Не, — отвечает Санька. — Раз Ленин велел, не сбегу.
Текст рапечатан с сайта https://peskarlib.ru
Детская электронная библиотека