Детская электронная библиотека
Василий ГОЛЫШКИН
(Версия для распечатки текста)
Как-то раз — впрочем, это было всякий раз, когда кончались уроки, — по шпалам домой шли два мальчика. Почему по шпалам, когда рядом, вдоль пути, бежала отличная тропинка? Да так уж, по привычке. Кто при железной дороге живет, тот даже пешком по железной дороге путешествует. Опасно? Конечно, поезд невзначай наскочить может. Но, странно, шоферам почему-то кажется, что если они шоферы, то автомобилей им бояться нечего. То же самое думают о поездах железнодорожники.
Ну а так как оба мальчика принадлежали к семье последних, то и они так же думали и всем путепроводам на свете предпочитали железные. Ясно? Теперь — дальше.
Мальчики были разные. Леня — толстый и большеголовый, отчего школьная фуражка на нем сидела, как наперсток на арбузе; Витя, наоборот, — тощий и узколицый, отчего школьная фуражка его поминутно сползала на глаза, и он щелчком возвращал ее обратно.
Светило солнце. В небе, как дирижабль на приколе, висело одинокое облако. Деревья, утомленные богатыри, дремали, не шелохнувшись, уставив в небо пики стволов. Ни шороха, ни звука… Только слышно, как комары, безумные музыканты, налетая неведомо откуда, рвут над ухом струны.
И это было все, что нарушало жаркую окрестную тишину. Это да еще шлепки, которыми награждали себя Леня и Витя, когда комары от музыкальных упражнений переходили к исполнению своих прямых обязанностей.
Но этих звуков природе явно не хватало, и она родила еще один, тревожный. Источником его стал Витя, шагавший впереди.
— Ленька… Смотри… Что это, а?.. — испуганно крикнул он и остановился.
Леня догнал друга и, разглядев то, на что указывал Витя, удивленно свистнул. Именно удивленно, а не испуганно. Потом, когда опасность дошла до его сознания, он тоже испугался. Но это потом. А в ту минуту, когда он увидел ее, эту яму, он просто удивился. Яма и рельсы над нею, как струны над розеткой в гитаре. Рельсы вместе со шпалами… Это было так нелепо, неправдоподобно, что он не только свистнул от удивления, но и еще как-то странно засмеялся, как смеялся бы над человеком, стоящим на голове посреди людной улицы. Но смех замер у него на губах, едва он осознал грозящую опасность: яма… Рельсы над ямой… поезд… Сердце у него отчаянно забилось: что де-лать? что де-лать? что делать?.. Витя! Может быть, он знает? Леня беспомощно оглянулся и — глазам своим не поверил, увидев улепетывающего друга. «Струсил? Не может быть…»
Этого и не было. Витя, он сам потом об этом рассказывал, не струсил, нет. Просто он раньше Лени осознал опасность и, не полагаясь на свои силы, кинулся назад, на станцию, в школу, за помощью. И хотя многие потом упрекали его за это («Струсил, струсил, струсил…»), сам Витя не осуждал себя, нет. А за что? За то, что кинулся за помощью? Да, конечно, не будь Лени, могло случиться ужасное — катастрофа! Но ведь Леня был. И он, Витя, учел это, кинувшись за помощью…
Учел. Ничего он не учел. Встретился лицом с настоящей, а не воображаемой опасностью и не принял боя, побежал звать на помощь.
А Леня? Леня, если честно, сперва хотел последовать за другом. Завопит трус: «А-а-а…», задаст стрекача, и полроты, если в роте необстрелянные новички, — за ним.
К счастью, Леня принадлежал ко второй половине роты, к той, что если и бежит, то только вперед, на врага.
Вот он враг — яма. Разинула пасть. А он? Что он может один, маленький и беспомощный?
Леня заревел. И оттого, что заревел, стал вдруг лучше соображать. Мысли, как молнии, засверкали в голове и высветили спасение. Леня сорвал с шеи красный галстук и, размахивая им, как флагом, побежал, до боли в глазах выглядывая поезд и до боли в сердце опасаясь его увидеть. Но поезда не было, и это радовало Леню. Хорошо, что нет. Хорошо… Чем больше он пробежит, тем лучше.
Леня бежал, размахивая галстуком и захлебываясь криком. Потом вдруг спохватился: зачем кричит? Разве поезд его услышит? Не услышит, хоть лопни от крика. А увидеть? Увидеть его с поезда могут? Леня и в этом усомнился. Маленький, могут и не заметить. А надо, чего бы это ни стоило, надо, чтобы заметили. Иначе…
О том, что будет «иначе», Лене не хотелось думать, и он бежал и бежал, жалея, что не может поджечь себя и хотя бы этим привлечь внимание машиниста. Поджечь себя… В этой нелепой мысли было что-то нужное… Но что, что? Ага, есть! Леня остановился и, тяжело дыша, стал ощупывать себя. Может, хотел убедиться, что не рассыпался по дороге? Не то. Искал зажигалку, которой, тайком от учителей, удивлял одноклассников. Интересная вещь. Брат-моряк из-за границы привез. Вроде пистолетика. Но стреляет не пулями, а огоньком. Огонек! Вот что ему сейчас нужно. Огонек и стог сена. То и другое вместе. Вот он, огонек, зажигалка-пистолетик. А вот и стог сена справа от полотна, царь-колоколом. Молчишь, безъязыкий? Сейчас загудишь. От огня.
И Леня, подгоняемый отчаянием (не успеет!), стал охапками таскать сено на рельсы.
Натаскал. Поджег. Отпрянул… Хорошо горит, гудит, как колокол. Жаль, быстро горит. А быстро нельзя. Может сгореть до поезда. Ничего, у него в запасе еще стог, вон там, слева от полотна. А чтобы сено небыстро горело, он в огонь травы подбросит.
Так и сделал. От травы — дым столбом. Давай, дым, кричи поезду «стой!»..
И поезд услышал. Леня даже не заметил, как он подошел. Тащил охапку травы и вдруг увидел: он тут! Стоит целый и невредимый, вагоны, как крашеные яйца, один к другому, и от поезда к нему бежит человек — не человек, человечище, великан-машинист. Подбежал, навис над Леней, как гора, злой:
— Ты что это, а?
Лене бы испугаться, прибьет еще, не разобравшись, но он даже не подумал об этом. Схватил машиниста за руку и как безумный потащил за собой, приговаривая:
— Там… Яма…
И вот он уже над ямой, человек-гора. Смотрит, и губы у него, большого, начинают дрожать. Побелели даже. Да и есть отчего. Машинист встал, огромный, сгреб Леню и трижды поцеловал.
Леня удивился: был человек-машинист белым, и вдруг стал черным. Осмотрел себя и понял — от него стал черным. Сам он, с ног до головы, черен от огня и дыма. Ладно, пусть. Дома отмоется. Не до себя сейчас. Как с ямой быть?
— Вот что, герой, — услышал он голос машиниста, — беги на станцию и… Постой, не надо уже…
Леня оглянулся и как-то сразу заметил, что все вокруг пришло в движение. Облачко-дирижабль, сорвавшись с места, весело поплыло куда-то. Деревья-богатыри, грозя кому-то, затрясли пиками стволов. Со стороны станции к месту происшествия бежали люди. Впереди… да, впереди — он узнал его сразу по школьной фуражке, которая то и дело сползала на глаза, — бежал Витя.
Текст рапечатан с сайта https://peskarlib.ru
Детская электронная библиотека