Детская электронная библиотека
Евгений Пермяк
(Версия для распечатки текста)
Старенькая сторожиха красносельской школы рассказала мне сказку про двойную лиственницу. Вот она.
Давно это было. Так давно, что не только паровозов, пароходов, а даже настоящих плугов с железными лемехами не было. Деревянная была тогда жизнь. Но уж топор-то был. Хоть и каменный, а рубить им можно было. Огонь, конечно, знали. Хлебушко сеяли. А землю-то березовой мотыжкой мотыжили. Вывернут деревце с корнем, один корень на манер клюва заострят и ну клевать землю. Рыхлить, значит.
Славилась в те давние века, в неписаные года, лиственница. Красивая. Высокая. Двойная. У нее от одного корня два ствола, как две руки выросли. Много лет было этой лиственнице. Пришло время ей сохнуть. Затосковала старая ─ иголочки-то с нее слезами сыплются.
Сколько ни живи, а умирать все равно неохота. Стала лиственница перед своим скорым концом жизнь вспоминать.
Принес ее семечком в своей мохнатой шкуре бурый медведь. Вскорости ли, вдолгости ли, – проклюнулось семечко и дало два ростка.
Много зим-лет прошло, пока поднялась двойная лиственница да из-за леса солнышко увидела. Сколько веселых птичек щебетало в ее хвое. Сколько гнезд понавили они в густых ее ветвях. Несчитанно птенцов вывели за ее долгую жизнь.
Видала виды старая лиственница. И волк съедал под ней несчастную добычу. И зайка прибегал да постукивал в стужу лапочкой о лапочку. И люди в жару радовались ее тени. Ручей тоже прятался от солнца в ее прохладе. Не пересыхал. А теперь пришло время самой иссыхать.
Вовсе худо стало лиственнице, когда человек подле нее с каменным топором остановился. Остановился и говорит:
─ Вот которую мы искали! ─ и ну рубить...
Тут лиственница взмолилась:
─ Погоди, мил человек. Дай мне это лето дожить. Дай своей смертью умереть.
А человек-то и говорит ей:
─ Рано ты, старая, умирать собралась. Тебе жить да жить.
─ Да какая уж я жилица, коли хвоя на мне с весны желтеет.
А человек свое:
─ Знаешь ли ты, старуха, что у дерева две жизни?
─ Какие две? ─ спрашивает лиственница.
Человек-то и отвечает:
─ Одна жизнь ─ в теле, другая ─ в деле.
─ В каком деле-то? ─ полюбопытствовала лиственница.
Хорошо прожила лиственница, а ничего такого большого не сделала, чтобы в памяти лесной-людской остаться жить после смерти. Ничего. Все были пустячки житейские и никакого подвига. Так она про себя подумала.
─ Дело разное бывает, ─ говорит человек. ─ Из одного дерева избу рубят. Другое на дрова губят. А из третьего еще что-нибудь мастерят. Смотря по дереву. Чем лучше оно росло, тем вторая жизнь у него дольше.
Сказал это человек и подрубил корни у лиственницы, кроме трех, да и выкорчевал ее. Уронил. Уронил да любуется. На корни любуется.
─ Эх, хороши... Особливо этот большой корень с вывертом.
Неделя, другая прошла, высохла лиственница, а не умерла.
Пришли опять люди с топорами и принялись ее стволы от сучков очищать. Когда очистили оба ствола, которые от одного корня росли,─ окоротили их. Потом стали тончить. Без малого до оглобельной тоньшины тончили. А другие стали корни обделывать. Два меньших, которые вроде рожек росли, ─ ручками сделали. А третий большой корень, который на манер козлиной бороды с вывертом глядел, в сошник-лемех оборудовали. Закончили люди работу и сказали:
─ Начинай, лиственница, вторую жизнь. Сохой ты стала теперь.
Запрягли между ее стволов, которые теперь оглоблями стали, вола. Взялся пахарь за два меньших корня, за ручки сохи, да и гикнул на вола.
Легко потянул вол новую соху. Потому как большой-то корень, который козлиной бородой глядел, сошником теперь стал. И до того он легко целину резал да вывертом-то своим пласт перевертывал, что все диву дались. Это чудом по тем годам было.
Люди тут со всех городищ-становищ сбежались. Шутка ли ─ соха сама собой вниз дерновиной пласт перевертывает. Славить стали соху да продолжать ее род дочерями-сохами. Такими же, у коих сошник с вывертом. А от тех дочерей сыновья пошли. Плугами прозвали их. Это уж когда деревянная жизнь кончилась ─ железная началась. Хоть в этих плугах, кроме ручек, деревянного ничего не было, коли они из железа кованные, а бабкина памятка осталась. У них железный сошник-лемех с вывертом был... И кто попонятливее, всяк в этом старую бабку-лиственницу поминал. Ее большой корень видел.
Так началась вторая жизнь старой лиственницы, через своих внуков-правнуков. Только правнуки-то уж без ручек пошли. Вместо них люди самоходному плугу рулевое колесо дали.
Вот как оно бывает. Дерево-то две жизни живет. И вторая-то жизнь дольше первой случается. А то и совсем бессмертной оказывается. Жизнь-то ведь она впрямь не в теле, а в деле. Вот вы и смекайте, где быль, где небыль... Я, старая, тоже жить долго хочу. До тех пор жить, пока мои сказки сказываются да пересказываются. В сказке тоже сошник-корень есть. С вывертом. Рыхлит и где надо пласт перевертывает.
Текст рапечатан с сайта https://peskarlib.ru
Детская электронная библиотека