Александр ВЛАСОВ, Аркадий МЛОДИК
Морские раковины

Вера Удальнова – звеньевая из шестого класса – была самой бойкой во всей школе. И звено у нее было горластое и ершистое, особенно девчонки. Чуть что – они мигом сбегались, и тогда обидчику приходилось несладко.

Вера была дочерью пограничника, погибшего в схватке с врагом. Шпион появился с моря. Вся школа знала место на городском пляже, где произошла трагедия.

После гибели отца девочка долго болела. Но характер у нее не изменился. Она не увяла, не обмякла. Наоборот – стала еще более решительной и бойкой.

Проходя по пляжу, Вера ревниво смотрела на место гибели отца. Если там располагалась компания, которая почему либо не нравилась девочке, она без стеснения подходила и говорила прямо и резко:

– Здесь погиб пограничник, а вы расселись! Пройдите на другое место!..

И люди поспешно уходили, конфузливо поглядывая на странную девочку с алым галстуком.

Несколько месяцев назад у Веры появился отчим. Она отнеслась к этому довольно спокойно и рассудительно.

– Кто он? – спросила она у матери.

– Он, Верочка, тоже вроде пограничника… Нашего папу знал… Другом был ему…

– Хорошо, мамочка! Только не заставляй меня называть его папой. Если получится само, – пускай получится! А не получится, я буду звать его дядей…

– Петей… – робко подсказала мать.

– Дядей Петей, – повторила Вера.

Так в маленьком белом домике у городского парка снова после долгого перерыва поселился мужчина. Вера сразу же сравнила его с отцом. Сравнение было не в пользу дяди Пети. Невысокий, голубоглазый, с тихим голосом и плавными движениями, он ничуть не напоминал отца – настоящего вояку, с громовым голосом и густыми бровями, нависавшими над серо стальными глазами. «Какой же он пограничник?» – подумала Вера про дядю Петю и недоверчиво посмотрела на его погоны с тремя звездочками.

Дядя Петя не делал Вере никаких приятных сюрпризов, ничего не дарил и даже не присматривался к девочке. По крайней мере, она не чувствовала обременительного внимания с его стороны.

Первый серьезный разговор между ними произошел на улице.

Звено Веры входило в состав добровольной дружины. Пионерский патруль каждый день до наступления темноты прогуливался по городу и следил, чтобы не топтали газоны, не рвали цветы, не мусорили на пляже.

Однажды девочки заметили маленького спекулянта морскими раковинками.

– Прямо со дна моря! – голосисто зазывал он покупателей. Побольше – руп, поменьше – пятьдесят копеек! Свеженькие! С морским прибоем! Так и гудят!

Звено Веры окружило продавца.

– Из какой школы? – сурово спросила Удальнова. – Пионер?

Мальчишка увидел вместо любопытных глаз приезжих, падких до экзотических даров южной природы, строгие глаза местных девчонок. Руки у него дрогнули, раковины посыпались из холщового мешка.

– Где живешь? – продолжала допрашивать Вера, но голос ее заметно потеплел. Пожалев растерявшегося мальчишку, она наклонилась и стала собирать упавшие раковины. Мальчишка воспользовался удобным моментом. Он подпрыгнул, как козел, и помчался вверх по улице, звонко шлепая босыми ногами по асфальту. Бежал он так быстро, что ни одна из девочек не попыталась его догнать.

– Упустили правонарушителя? – услышала Вера знакомый голос.

К пионерскому патрулю подошел дядя Петя.

– Кто же знал, что он такой длинноногий! – с досадой ответила Вера. – Ему физкультурой заниматься, а не спекуляцией!.. Все равно мы его поймаем!

– А других ловите? – спросил дядя Петя. – Взрослых, например?

– Со взрослыми спекулянтами труднее, – ответила Инга Внукова. – Мы, как увидим их, так милиционера зовем. Но милиция какая то вежливая пошла. Дали бы нам власть, мы бы мигом навели порядок!

Дядя Петя прищурился, склонил голову, обнял девочек за плечи и сказал:

– Хотите, я дам вам один совет и помогу навести порядок?

Девочки переглянулись и выжидательно уставились на дядю Петю.

– Я достану вам акваланг, научу пользоваться им и покажу, где в море много раковин. Вы их будете раздавать без всякой платы. Вот и кончится спекуляция: никто не выдержит такой конкуренции!

Девочки запрыгали от радости. Даже Вера, поддавшись теплому чувству, ласково прикоснулась к рукаву дяди Пети. Между густыми, как у отца, бровями пролегла морщинка удивления. Акваланг был давней мечтой девочки, но Вера никогда не высказывала ее при дяде Пете. «Что это – случайное совпадение, или он сумел отгадать желание?» – подумала Вера.

Возгласы подруг не дали ей сосредоточиться.

– Когда?

– А где будем учиться плавать?

– До самого дна можно будет донырнуть?

Дядя Петя не успевал отвечать на все вопросы, но Верин вопрос он не пропустил. Она спросила, будут ли баллоны с кислородом или только одна маска.

– Конечно, будут! – ответил он. – И постараюсь, чтобы они никогда не пустовали!..

* * *

В воскресное утро из школы с чемоданчиками в руках вышли пионеры. Можно было подумать, что они собрались на прогулку. Выйдя за школьную ограду, они разошлись в разные стороны. Одни направились к базару, другие на пляж, третьи к дендрарию.

Вскоре в местах, облюбованных продавцами раковин, самшитовых безделушек и бутылок, окрашенных под цвет древесного ствола, появились пионерские патрули.

На этот раз они не пытались задерживать малолетних спекулянтов и не звали на помощь милиционера. Они раскрыли чемоданчики с отборными морскими раковинами и вывесили плакат: «Товарищи приезжие! Гости нашего города! Спешите получить на память о Черном море подарок от местных пионеров!»

Патрули вышли рано, когда торгаши еще были дома. Всякому, кто подходил, привлеченный ярким плакатом, пионеры задавали только один вопрос:

– Вы откуда?

Им называли самые разные города и области страны. После этого патрульный вежливо предлагал:

– Выбирайте любую и передавайте привет пионерам вашего города!

Запас раковин быстро истощался, но их все таки хватило до прихода торгашей. Удивленные, они смотрели на плакат, на пионеров, на раковины и уходили. Одним стало неловко раскладывать свой товар, а другие решили переждать: не каждый же день будет повторяться такое безобразие.

Вера Удальнова с Ингой Внуковой раздавали раковины на углу той улицы, где от них убежал маленький спекулянт. Они уже давно забыли о нем. Но мальчишка сам напомнил о себе. Вера издали приметила его холщовый мешочек и подтолкнула подругу:

– Ну уж сегодня я его не упущу! Если придется бежать за ним, – побегу я, а ты оставайся с чемоданом!

Мальчишка, ничего не подозревая, приближался к перекрестку, беззаботно помахивая мешочком. Прочитав плакат, он не сразу понял, что это такое. Зато раковины в чемодане неприятно поразили его. Обычно перекресток никто другой не занимал. Это было его владение. Мальчишка посмотрел на непрошеных конкурентов, узнал их и мигом повернул назад.

Вера бросилась догонять его. Услышав, что за ним гонятся, мальчишка чаще засверкал пятками, свернул с тротуара на мостовую, проскочил под носом у такси и скрылся в аллее. Длинная вереница машин отрезала Веру от мальчишки. А когда улица освободилась, маленький торгаш был в конце аллеи.

«Сейчас обернется!» – подумала Вера и спряталась за стволом магнолии.

Беглец остановился, кинул быстрый взгляд назад и вошел в калитку.

Вера внутренне посмеялась над наивным мальчишкой и направилась к той же калитке. Она оказалась запертой. Большая серая овчарка, лежавшая по ту сторону железной ограды, недружелюбно уставилась на девочку.

Собака не лаяла, не скалила зубы. Она внимательно наблюдала. Когда Вера постучала в калитку, чтобы вызвать кого нибудь из дома, овчарка прыгнула на высокое крыльцо и пропала за полуоткрытой дверью. Через минуту собака вновь показалась на крыльце. За ней вышла молодая красивая женщина с кистью в руке.

– Ты ко мне, девочка? – спросила она глубоким грудным голосом.

– К вам! – ответила Вера и добавила: – Может быть, и не к вам. Я пока не знаю… Мне нужно поговорить с мамой того мальчика, который только что вошел сюда. Это вы?

– Ты ошиблась, девочка! – возразила женщина. – Сейчас сюда никто не входил. Я с утра сижу за картиной – никуда не отходила от мольберта. У меня есть сын, но он болен – простудился, третий день не гуляет. Больше никого в доме нет. Ты что то путаешь.

– Простите, пожалуйста! – сказала Вера. – Наверно, я недоглядела. А вы не знаете, нет ли в соседних домах мальчика с холщовым мешочком для раковин. Он их часто продает. Бегает босиком… И быстро бегает – не догонишь!

– Не знаю, как тебе и помочь! – женщина улыбнулась. – Мальчиков с морскими раковинами я встречала. Да и мой Николашка часто возится то с крабами, то с морскими раковинками. Ну, а насчет того, что босиком, то ведь летом это не редкость!..

Вера отошла от калитки, совершенно сбитая с толку. Она медленно прошлась по аллее. Слева и справа стояли похожие друг на друга домики с одинаковыми железными решетками, со стандартными калитками на двух петлях…

* * *

Поздно вечером, закончив неотложные дела, майор Драгин вспомнил о донесении одного из постов наружного наблюдения. Это донесение поступило в середине дня и заставило скупого на улыбку Драгина громко рассмеяться. Он и сейчас улыбнулся, достал из сейфа рассмешившее его донесение, перечитал скупые строки и приказал вызвать своего помощника – старшего лейтенанта Петра Смирнова.

Петр Захарович уже собирался домой. Там его должны были ждать приятные новости. «Как то прошел у Веры этот день?» – подумал Петр Захарович. Он знал о всех приготовлениях и даже помогал пионерам составить текст плаката и наметить пункты раздачи раковин. «Будет сегодня рассказов!»

Неожиданный вызов к начальнику заставил Петра Захаровича отложить мысли о доме. Старший лейтенант подтянулся и прошел в кабинет майора.

Драгин встретил его вопросом:

– Помнишь, на днях мы приняли решение – снять наружное наблюдение с одного объекта?

– Помню!

– Долго наблюдали – ничего! Нынче был последний день. И что ты думаешь? Как раз сегодня пост засек интересного визитера!

Петр Захарович привстал. Голубые глаза его потемнели и сузились.

К этому объекту – маленькому одноэтажному домику, а вернее, к его хозяйке, молодой миловидной женщине, – тянулась тоненькая ниточка подозрения, возникшего три года назад.

Дело о трагической гибели пограничника Удальнова – отца Веры – и о самоубийстве шпиона вел Петр Захарович. Сведения достались ему скудные.

Друг Петра Захаровича – пограничник Удальнов – был в отпуске. В день своей гибели он с утра вышел на рыбалку. Дальнейшие события Петр Захарович восстановил со слов очевидцев.

Вероятно, Удальнов каким то образом распознал шпиона и пошел за ним по пляжу. Трагедия разыгралась после того, как в группе местных мальчишек, загоравших у самой воды, раздался восторженный возглас:

– Пограничник идет!

Шпион обернулся и выстрелил в Удальнова. Пограничник бросился на него. Произошла короткая схватка. Шпион выстрелил еще раз. Удальнов упал. Убийцу обезоружили отдыхавшие на пляже мужчины. Они же рассказали, что пограничник перед смертью произнес несколько слов: «Он с моря… Ищите женщину…»

Пока перевязывали Удальнова, шпион сумел принять яд.

Вот и все факты, которыми располагал Петр Захарович. После долгого кропотливого труда он все таки нащупал одну ниточку. Она была очень непрочной. Такая ниточка не могла дать простора для активных действий. Пришлось ограничиться пассивным наблюдением в надежде получить новые данные. Тщательное наружное наблюдение в течение длительного периода ничего не дало.

Женщина из маленького одноэтажного домика жила на пенсию, которую получала за мужа, погибшего в боях под Берлином. Был у нее и дополнительный заработок. Местная артель, выпускавшая цветные скатерти и покрывала, давала ей заказы на образцы рисунков.

Сразу после войны женщина усыновила безродного мальчонку. Но он умер. Тогда она усыновила второго. Он и сейчас жил с ней. Петр Захарович знал о том, что этот мальчонка торгует раковинками. Больше ничего предосудительного ни за ним, ни за женщиной не было замечено. Наружное наблюдение решили снять. И вдруг – в последний день – интересный визитер!

Вот почему привстал Петр Захарович и глаза у него потемнели.

– Очень интересный визитер! – повторил Драгин. – Его, конечно, не упустили. И вот что выяснилось: побывав на объекте, визитер купил два эскимо. Затем на углу соседней улицы он встретился с помощником, вручил ему одно эскимо, второе съел сам. Ну, а в конце концов этот визитер заявился… Куда, ты думаешь?

Петр Захарович смотрел на Драгина недоуменными глазами.

– В твой дом, – закончил майор. – И оказался этот визитер…

– Верка? – спросил Петр Захарович.

– Она самая! Твоя бой девка!

Оба рассмеялись.

– Это я тебе в порядке шутки рассказал – на ночь, чтобы лучше спалось! – пояснил Драгин. – Наружное наблюдение, несмотря на новые данные, сняли. А ты все таки ради любопытства поинтересуйся у своей дочери, что ее туда привело.

– Знаю, что ее привело. Мальчишка! Однажды этого спекулянтишку заметили, но он убежал. А сейчас, наверно, второй раз попался.

– А ты все таки проверь! – сказал Драгин и попрощался с Петром Захаровичем. Но тут зазвонил телефон: Москва просила дать справку по срочному делу. Пришлось обоим задержаться.

Петр Захарович пришел домой совсем поздно и все пионерские новости узнал не от Веры, а от жены. Вера уже спала. Утром получилось наоборот. Петр Захарович еще не встал, а за Верой забежала Инга. Они забрали акваланг и пошли к морю: надо было пополнить запас раковин.

Добыча раковин в звене Веры была поставлена на широкую ногу. Работали в три смены по три человека. Двое сидели в лодке, третий опускался на дно. Такая работа никому не надоедала. Другие звенья настойчиво добивались, чтобы их включили в трудовой график. Но Вера была неумолима. Аквалангом пользовалось только ее звено.

В первую смену, кроме Веры и Инги, работала Рая Кленова. Лодка ее отца служила звену экспедиционным кораблем. Когда Инга с Верой прибежали к морю, лодка уже стояла у берега, а Рая в купальном костюме лежала на песке и от нечего делать смотрела на самоходную баржу, медленно выраставшую на горизонте.

– Как вода? – крикнула Вера.

– Теплынь! Двадцать четыре градуса! – ответила Рая. – И прозрачная, как стеклышко! Поехали быстрее! Нам сегодня сто штук норма.

Девочки сели в лодку. Берег медленно поплыл назад.

На море был полный штиль. Только легкая рябь шла от огороженной буйками купальни – там уже кто то плескался. Солнце еще не жгло. Оно ласкало теплыми лучами. Вдали резвились дельфины. Они гонялись друг за другом, выскакивали на поверхность, изогнув колесом спину. И казалось, что это не стая, а одно длинное живое существо – гигантская водяная змея.

– Приручить бы одного дельфинчика! – мечтательно сказала Рая. – Как человек амфибия у Беляева.

– Чего захотела! – возразила Инга. Она не любила читать фантастических книг. Беляев не был у нее в почете. – Ты лучше скажи спасибо, что у нас акулы не водятся! А то было бы, как в «Последнем дюйме»!

– Он сам виноват! – ответила Рая. – Из за денег полез на гибель. У нас так не бывает! И вообще море у нас ласковое, добренькое. Оно беду не приносит!

– Приносит! – зло сказала Вера.

Девочки поняли, что случайный разговор больно задел Веру. Рая покраснела.

– Прости, Вера! Я не подумала! – смущенно сказала она.

* * *

Больше всего раковин было в трехстах метрах от купальни, принадлежащей санаторию. Здесь, на глубине, раскинулось настоящее царство моллюсков. Они густо расселились на сравнительно небольшом участке морского дна. Чтобы попасть на это место, надо было плыть по прямой так, чтобы нос лодки смотрел на маяк, а корма – на темную горловину железнодорожного туннеля. Двигаясь этим курсом, лодка достигала точки, с которой открывался чудесный вид на ледяную шапку одной из горных вершин. Тут и нужно было искать раковины.

Рая не сбилась с курса. Как только справа из за зеленых отрогов гор показалась узкая белая полоска ледяной шапки, она остановила лодку. Подруги помогли Вере застегнуть ремни баллонов, подали сетку, с которой обычно ходят в магазин за продуктами. Девочка спустилась с кормы в воду и ушла под лодку.

На дне Веру окружил удивительный подводный мир. В призрачном свете дремали водоросли. Лениво перебирал угловатыми лапами краб, засевший между двух камней. Вяло двигали жабрами какие то рыбешки, неподвижно повисшие в воде.

Когда Вера в первый раз опустилась на дно, подводный мир очаровал ее. Она забыла о раковинах и минут десять любовалась таинственными переливами красок. Теперь это было уже привычным. Девочка не стала тратить время. Она быстро приметила краешек раковинки, спрятавшейся за лиловым бугорком, – и первая добыча попала в сетку.

Вера собирала раковины, как собирают грибы в лесу. Только она не шла, а плыла, раздвигая скользкие космы водорослей. Одни раковинки были пустые, в других жили мягкотелые хозяева – моллюски. Девочка бросала в сетку и пустующие и занятые раковинки. Она радовалась, что груз с каждой минутой становится тяжелее.

Ничто не отвлекало ее от работы. Под водой стояла тишина. Лишь вверху несколько раз раздавались всплески. По дну, чередуясь, пробегали то светлые, то темные полосы. Вера поднимала голову и видела смутные очертания человеческого тела. Это ее не удивляло. Среди отдыхающих попадались хорошие пловцы. В спокойную погоду они заплывали далеко от берега.

Медленно продвигаясь вперед, девочка достигла невысокой каменистой гряды. В прошлый раз она собрала тут очень много раковин. Казалось, что моллюски задумали переселиться поглубже в море, поползли по дну, наткнулись на гряду, не смогли перебраться через нее и остались лежать около камней.

Но сегодня раковинки попадались реже. Вера поплыла вдоль гряды, а потом решила заглянуть на ту сторону каменистого вала и легонько оттолкнулась от дна ногой.

Когда ее глаза очутились на уровне верхнего камня, она увидела свое отражение: та же маска, те же баллоны за спиной, такие же зеленые ласты на ногах.

На самом деле за грядой плыл другой аквалангист, и девочка через мгновенье поняла это. Она ухватилась за камни и притаилась, сдерживая дыхание.

Вера не смогла бы объяснить, что заставило ее спрятаться. Просто встреча с человеком под водой не так обычна, как встреча на улице.

Прильнув к скользким камням, Вера несколько минут наблюдала за незнакомцем. Он плыл размеренно и экономно, не торопясь, но и не мешкая. Он не заметил девочку, а Вера успела его рассмотреть. Это был мускулистый мужчина с волосатой грудью. Его акваланг отличался от Вериного аппарата большим размером баллонов, между которых вдоль спины проходил длинный металлический стержень с утолщением на верхнем конце.

В метре от аквалангиста и чуть повыше его плыл какой то круглый темный предмет, привязанный к поясу тонкой бечевкой. Вера долго не могла понять, что это такое. Потом она догадалась: за пловцом тянулся на привязи обыкновенный волейбольный мяч.

Мужчина доплыл до гряды, опустился на дно, поднес к маске руку, на которой блеснули не то часы, не то компас. Он осторожно перевернул несколько крупных камней, снял ласты и бросил их в одно из образовавшихся углублений. Затем он присел на корточки, отстегнул ремни и, не отвинчивая воздушного шланга, положил туда же баллоны с металлическим стержнем.

Вера удивилась: что за странный аквалангист, что он собирается делать? Но, прежде чем она нашла ответ на свои вопросы, незнакомец сдернул с лица маску, положил ее на баллоны, ловким движением накрыл все это парой плоских камней и стремительно поплыл вверх…

* * *

Трудное это дело – ждать. Но девочкам, оставшимся в лодке, скучать не пришлось. Сначала они разговаривали о Вере, о самоходной барже, медленно подходившей к причалу, а потом их внимание привлекла какая то художница. Ее лодка проплыла мимо. На носу был укреплен широкий подрамник. На специальной скамейке лежал набор разноцветных тюбиков с красками. Холстина, натянутая на подрамник, с одной стороны белела, как парус, а с другой – на ней проступали контуры знакомого горного пейзажа с ледяной шапкой.

Женщина внимательно осмотрела девочек, улыбнулась им и, остановив лодку метрах в пятидесяти, пересела поближе к холсту и взялась за кисть. Ее движения были красивы. Сделав мазок другой, она откидывала голову назад, отводила руку с кистью в сторону и подолгу вглядывалась в полотно.

Девочки не спускали с нее восторженных глаз.

А пляж и купальни постепенно наполнялись народом. Море оживилось. То здесь, то там над водой показывались плечи и головы купающихся. Мимо лодок стали проплывать люди. На девочек смотрели мало. Зато к лодке художницы сворачивал почти каждый пловец: не часто картины пишутся в море.

Рядом с лодкой девочек проплыл какой то ватерполист. Он и здесь не расставался с мячом. Плывя кролем, он с профессиональной ловкостью подталкивал перед собой мяч. Поравнявшись с лодкой художницы, ватерполист ухватился рукой за борт. Женщина обернулась, что то сказала. Мяч полетел в лодку. А мужчина подтянулся на руках и одним махом выпрыгнул из воды на корму.

Несколько минут ватерполист и художница сидели рядом и любовались картиной. Потом мужчина взялся за весла, и лодка стала удаляться.

– Помешал он ей! – недовольно сказала Инга.

– А может, это муж? – возразила Рая.

– Ну и что? Мужья только и делают, что мешают! Я, например, никогда замуж не выйду! Очень мне надо подчиняться кому то!

– А ты в дочки матери играла? – задала Рая каверзный вопрос, но Инга не успела ответить. Вода забурлила, и около лодки всплыла Вера. Ее подхватили под руки и вместе с сеткой перетащили через борт.

– Мало сегодня? Да? – участливо спросила Рая, определяя на глаз, сколько в сетке раковин.

Вера сдернула маску. Подруги разом ахнули. Лицо Веры поразило их.

– Девочки! – сказала она. – Шпион… А я – шляпа! Я его упустила… Не догадалась вовремя. Теперь он ушел… Уплыл… И мяч у него, а там – бомба!

– Мяч? – переспросила Инга.

– Волейбольный…

Рая нежно обхватила Веру за голову, прижала к себе и ласково, как больной, сказала:

– Успокойся, Верочка! Ты просто устала! А человека с мячом мы видели. Он, наверно, муж художницы. Во о он они плывут! Видишь, картина там белеет на носу?

– Художница? – переспросила Вера и долго смотрела вслед удаляющейся лодке.

* * *

Петр Захарович два раза звонил домой – спрашивал у жены, вернулась ли Вера.

– Как придет, обязательно пусть позвонит! – попросил он.

Его почему то тревожил этот пустяк: он не поговорил вчера с Верой, не узнал, зачем она ходила в маленький домик, продолжительное время бывший под наблюдением.

Телефон долго молчал. Наконец он звякнул. Петр Захарович поспешно снял трубку, ожидая услышать Верин голос. Но звонила другая девочка.

– Петр Захарович! Это Рая… Я по поручению Веры. Она просила вам передать, что находится у дендрария. У нас тут подозрение маленькое есть. Может быть, вы приедете? Только потом не ругайте нас, если… по пустому!

– Да! Сейчас! – ответил Петр Захарович, и ему вдруг стало не по себе.

Он созвонился по внутреннему телефону с майором Драгиным, вызвал трех сотрудников – и служебная машина помчалась к дендрарию.

Около кафе, в котором летом торговали мороженым, стояла Рая.

– Петр Захарович, они ушли! – сообщила она. – Было их двое – мужчина и женщина. Мужчина приплыл в акваланге, а женщина – художница. Она поджидала его в лодке. Вера ее узнала! Она вам адрес ее записала. Вот он!

Петр Захарович взглянул на мятую бумажку – это был давно знакомый ему адрес.

– Они пошли по той улице, – продолжала рассказывать Рая. – Вера – за ними. Инга побежала позвонить вам еще раз. А я ждала, когда вы приедете.

* * *

Мужчина и женщина, как старые и добрые знакомые, спокойно шли по улице. Мужчина нес подрамник с незаконченной картиной, а женщина беззаботно помахивала мячом, из которого воздух был уже выпущен.

Судя по оживленному, счастливому лицу женщины, мужчина говорил ей что то очень приятное. Но это была маскировка, рассчитанная на прохожих.

– Прошу вас помнить, что провал Найфа не снят с вашей совести! – говорил мужчина. – Если со мной случится что нибудь подобное, вас вычеркнут из списка. А что происходит с теми, кого Бэн вычеркивает из списка, вы знаете.

– Беспокоиться вам нечего! – ответила женщина.

– Надеюсь! – сказал мужчина. – После того провала прошло три года. Молодчина Найф – чисто вышел из игры! Думаю, вы сумели оценить его самоубийство и правильно использовали время. Три года мы вас не беспокоили. Вам повезло! В вашей стране такой длительный отпуск – фантазия!

Они помолчали. Мужчина галантно помог женщине сойти с тротуара на перекрестке и с той же изысканной вежливостью поддержал ее за локоть, когда она ступила на тротуар на другой стороне улицы.

– Значит, никаких опасений? – спросил он. – Не было никаких подозрительных вопросов, никаких странных визитов?

– Если быть придирчивой, то… – женщина запнулась. – Но это, право же, смешно! На днях приходила девочка. Вернее, вчера… Она, видите ли, из так называемого пионерского патруля. Заметила, что Николашка торгует раковинами, и решила поговорить с его мамой. Детские глупости! Они не опасны, но с Николашкой придется быть поосторожнее.

Мужчина до боли сжал руку женщине.

– Об этом надо было предупредить сразу же! То, что для вашего ума кажется детскими глупостями, может оказаться роковым!

– Мне больно! – произнесла женщина и указала глазами на его пальцы, впившиеся в руку.

– Дай бог, чтоб не было больнее! – с угрозой ответил мужчина и, дойдя до первого перекрестка, скомандовал сквозь зубы: – Направо!

Они свернули за угол и остановились.

– Сейчас я вам покажу ее! Узнайте и заговорите. Об остальном позабочусь я. Кстати, вы, проницательная женщина, девочка идет за нами от самого берега. После всего этого я не удивлюсь, если у вас в подвале окажется целый взвод пограничников!

Женщина отшатнулась, и маска беззаботности на ее лице пропала.

– В сознательном предательстве я вас не обвиняю, – презрительно добавил мужчина. – Для этого вы достаточно наивны. Учитывая вашу проницательность, пограничники могли устроиться там и без вашего ведома.

Они пошли обратно и на углу столкнулись с Верой. Мужчина почувствовал, как дрогнула рука женщины. Но его сейчас больше интересовала девочка.

Вера смутилась, но не настолько, чтобы это было подозрительно. Первое волнение, вызванное страшной догадкой, успело улечься в ней. Она довольно спокойно шла за мужчиной и женщиной и на всякий случай приготовила несколько невинных вопросов все о том же маленьком торгаше. Когда пара завернула за угол, Вера ускорила шаги, чтобы не потерять их из виду, и… попалась на примитивную уловку.

– Ой, простите, пожалуйста! – сконфуженно произнесла она. – Я за вами иду от самого моря. Но подойти было неловко – вы разговаривали… Хочу спросить, вы не встретили того мальчика?

– Какая ты упорная! – приветливо ответила женщина.

– Пионеры и должны быть такими! – вмешался мужчина. – Только ты, милая девочка, делаешь одну ошибку. Когда нужно разыскать кого нибудь, обращаться надо к мужчинам: они более наблюдательны – видят сквозь землю. Я знаю, чего ты хочешь и кого ищешь.

Вера посмотрела на него невинными глазами и спросила:

– Вам уже рассказали?

– Да, рассказали…

Наступило молчание. У мужчины сложилось впечатление, что опасности нет. Поведение Веры и ее ответы несколько уменьшили его страх, возникший еще в кафе, когда он увидел у входа ту же самую девочку, которую приметил на берегу моря. Но осторожность требовала более тщательной проверки. Он колебался.

А Вера не колебалась. У нее рассеялись всякие сомнения. Теперь она твердо знала, что перед ней враг, хотя объяснить, откуда взялась такая уверенность, девочка не могла, да и не старалась. Ее волновало другое: как поступить, если мужчина скажет, чтобы она шла своей дорогой и больше не приставала к ним?

– Вот что! – произнес, наконец, мужчина. – Пойдем с нами. Ты мне расскажешь все подробно, и я постараюсь помочь тебе.

И они пошли: мужчина – справа, женщина – слева, а Вера – посередине.

* * *

Петр Захарович думал догнать Веру, посадить ее в машину и потом решать, как действовать. Но он опоздал. Вера шла между мужчиной и женщиной.

– Двое – за ними. Третий – со мной! Скорее всего они идут к дому… Брать будем там! На улице действовать лишь в крайнем случае!

Двое сотрудников вышли из машины, и светлая «Волга» помчалась вперед.

– В доме есть собака и может быть мальчишку, – раздельно, точно диктуя машинистке, говорил сотруднику Петр Захарович. – Ваша задача – отвлечь овчарку ровно на пять минут. Я проберусь через заднее окно. Мальчишку беру на себя. Когда они войдут в дом, будьте наготове. Мое объяснение с ними не затянется, и ваше присутствие не будет лишним.

К калитке, у которой Вера вчера разговаривала с женщиной, подошел сотрудник. Овчарка встретила его спокойным взглядом. Сотрудник подергал калитку. Собака встала, но к дому не бросилась. «Мальчишки нет!» – с облегчением подумал Петр Захарович, издали наблюдавший за овчаркой. Он решительно вошел в соседний двор.

Пять минут ходил сотрудник вдоль железной решетки забора, и умный пес неотступно и беззвучно следовал за ним с той стороны ограды. Когда время истекло, сотрудник исчез. Овчарка улеглась на свое обычное место и сладко зевнула, покосившись на горячее солнце. Раза два она настораживала уши и поворачивала голову в сторону дома: ей чудились какие то еле уловимые звуки. Но они были так невнятны даже для собачьего уха, что овчарка успокоилась и встретила свою хозяйку с видом честно выполненного долга.

– Эста! Свои! – сказала художница, отпирая калитку и пропуская вперед Веру. За девочкой вошел во двор и мужчина. Внешне это был все тот же выхоленный, безукоризненно вежливый, приятный человек. Но внутри он весь дрожал от страха и злобы. Пока они шли по улице, он задал Вере много вопросов, которые могли запутать и взрослого. Девочка долго не попадалась в расставленные сети. Она оживленно, с юмором рассказала, как гонялась за мальчишкой, торговавшим раковинами, как пионеры организовали и провели бесплатную раздачу подарков.

– Откуда же вы берете такое количество раковин? – спросил мужчина.

– У нас есть акваланг, – ответила Вера и в ту же секунду поняла, что говорить об этом не следовало. У нее мелькнула мысль: броситься бегом к первому попавшемуся постовому милиционеру. «Но ведь и шпион побежит! – тут же подумала она. – И может скрыться! Нет, надо идти рядом, идти до тех пор, пока не подъедет дядя Петя!» И она продолжала вести этот неравный словесный поединок.

– Ах, акваланг! – произнес мужчина. – Ну, тогда все ясно! Попалась ты, девочка! Попалась!

– Разве аквалангом пользоваться запрещено? – наивно спросила Вера.

– Нет, не запрещено. Я говорю «попалась» в том смысле, что мне удалось проникнуть в вашу пионерскую тайну. Вы наверняка в секрете это держите?

– Никакого секрета! Все знают!

Мужчина продолжал разговор, но думал уже о другом: «Девчонка была в море и подсмотрела! Ее надо ликвидировать! И немедленно!.. А как быть с этой? – он метнул взгляд на художницу. – Прижмут – все расскажет! Даст приметы… Надо и ее убрать!»

Когда мужчина входил во двор, он уже знал, что выйдет отсюда один и к вечеру будет как можно дальше от этого дома.

Вера чувствовала опасность, но упорно шла. «Не может быть, чтобы дядя Петя не успел! – твердил ей внутренний голос. – Приедет! Вот вот приедет! Ведь адрес у него есть! Надо потерпеть еще минутку!»

– Дверь не заперта, – предупредила женщина. – Входите!

– Нет уж! – усмехнулся мужчина. – Женщине, а особенно хозяйке, – дорогу!

Художница пожала плечами, вошла на крыльцо, толкнула дверь и шагнула за порог. Мужчина жестом предложил Вере следовать за ней:

– Пожалуйста!

Вера переступила высокий порог. Она не оглядывалась, но слышала, что мужчина идет за ней. Дверь захлопнулась. На секунду наступила полная темнота. Неожиданно под ногами дрогнул пол: чье то тяжелое тело упало сзади Веры. Тоскливо, предсмертно визгнула во дворе собака. Вера обернулась – и одновременно вновь распахнулась дверь. Девочка увидела каких то людей, ворвавшихся в коридор, и дядю Петю, который склонился над оглушенным шпионом.

– Обыскать! – приказал сотрудникам Петр Захарович и вдруг прыгнул с коротким отрывистым криком, на лету оттолкнул Веру в сторону и ухватился за крохотный пистолет, зажатый в руке художницы. Хлопнул негромкий выстрел. Пуля, предназначавшаяся Вере, вошла в грудь Петру Захаровичу.

Второй раз женщина не выстрелила. Подоспевшие сотрудники обезоружили ее.

* * *

В палату к Петру Захаровичу впустили только на третий день. Первой вошла Вера.

Петр Захарович лежал с закрытыми глазами. Лицо его было землистым, а руки, бессильно протянутые поверх одеяла, – неестественно белыми, бескровными.

Вера на цыпочках приблизилась к изголовью кровати, постояла, прижав к груди ладони, села на краешек стула, прислушалась к тяжелому дыханью. Потом она наклонилась к уху Петра Захаровича и с болью прошептала:

– Папка! Ты не умирай! Нельзя… Дважды терять отца нельзя!

Веки у Петра Захаровича дрогнули, но не открылись. Шевельнулись губы, и Вера услышала:

– Ну, раз… папка… не умру. Обещаю…

Петр Захарович выполнил обещание. В середине августа он впервые без посторонней помощи встал с кровати. Простреленное легкое требовало чистого воздуха, и он с утра до вечера сидел в лодке вместе с охотницами за морскими раковинами. Вера ни на секунду не отлучалась от него. Она даже отказалась спускаться на дно. За все это время она только один раз побывала под водой, чтобы показать водолазу место, где шпион спрятал акваланг.

Веру и девочек мучило любопытство. Но Петр Захарович не услышал от них ни одного вопроса. Он сам завел разговор о пережитых событиях.

– Ну, подружки мои дорогие, есть желание потолковать серьезно? – спросил он как то. – Секреты вы хранить умеете, а подслушать нас некому: кругом море да солнце. А та баржа, – Петр Захарович кивнул на темное пятнышко вдали, – сегодня не в счет!

– Решай, папка, сам! – ответила за всех Вера.

– Тогда слушайте. На днях ваш старый знакомый – маленький спекулянт – опять будет торговать раковинами. Строго наказываю вам – не замечать его! Знаете, как это делается? Смотрите – и не видите, будто никого и нет! Так надо!.. Он выполняет наше задание…

А теперь взгляните на самоходную баржу! Идет она медленно, но каждую пятницу приходит к нашему причалу – возит бензин.

Где то там, в море, враги сбрасывают в воду аквалангиста с большим запасом кислорода и с особым металлическим стержнем щупом. На конце щупа смонтирован магнитный присос. Хитрое устройство! Приставишь щуп к днищу баржи – устройство срабатывает и так соединит щуп с дном, что не оторвать. Держись за стержень и плыви под баржей – никто не заметит!

Когда до берега недалеко, можно отцепить присос, проплыть под водой, сбросить акваланг, вынырнуть и смешаться с купающимися. А еще лучше, если в условленном месте ожидает лодка с каким нибудь приметным сигналом, – например, с холстиной, натянутой на подрамник. Тогда спокойно забирайся в лодку, расшнуровывай покрышку мяча, разрезай камеру и доставай оттуда легкую одежду, документы, деньги и даже специальный облегченный пистолет.

Но, чтобы лодка появилась в условленном месте, нужен мальчишка. Он никого и ничего не знает. Он просто торгует раковинами и получает деньги. Его заставили запомнить, что все бумажные рубли он должен прятать в карман и сдачу рублями не давать.

Художница просматривала деньги и находила ту единственную рублевку, на которой имелась скрытая надпись. Так замыкался круг. Он существовал без изменения несколько лет. Только первые два года раковинами торговал другой мальчишка.

Три года назад шпион попытался пробраться в нашу страну. Но его встретил герой пограничник. Враги на время законсервировали лазейку. Полтора месяца назад второй лазутчик пересек под водой границу. Его встретила дочь героя пограничника.

Есть предположение, что появится и третий. Вот почему я прошу не замечать маленького продавца раковин. У вас и без него есть с кем воевать.

– Уже нет, папка! – возразила Вера. – Пока ты выздоравливал, спекулянты почти перевелись в нашем городе.

– Ну у, – удивился Петр Захарович. – Вот так бы и со всякой нечистью!..