Детская электронная библиотека
Александр ГИНЕВСКИЙ
(Версия для распечатки текста)
Спускаюсь по лестнице. Смотрю: дверь квартиры открыта. У дверей мужчина стоит в клетчатой рубахе. Стоит, курит. За спиной его, в комнате под потолком, я увидел огромную птицу с большим длинным клювом. Настоящую. И крылья у неё были расправлены. Она будто летела. Я так и уставился на эту большую красивую птицу.
— Что? Нравится?
— Да-а! А кто это?
— Альбатрос. Океанская чайка. Слыхал про такую?
— Слыхал. Только не видел. А откуда она у вас?
— У меня? — почему-то переспросил мужчина.
— А у кого же?
— А-а… Из плавания привёз. Заходили как-то в Голифаксе. Это порт в Канаде. Вот там в лавчонке и приглянулся мне он. Может, рассмотреть хочешь?
— Хочу, — говорю. — А вы моряк? Дальнего плавания?
— Что-то вроде того… — усмехнулся мужчина. — Знаешь, я тут звонка телефонного жду. Ты не мог бы не в службу, а в дружбу ведро мусорное вынести?
— Давайте, — говорю.
— Ну, спасибо. Придёшь, посмотришь на альбатроса. И ещё на кое-что…
— А можно я ребят приведу? Посмотреть.
— Дружков что ли?
— Ага.
— Много их у тебя?
— Трое.
Мужчина подумал.
— Ладно, веди.
Я взял ведро и побежал на помойку. Ведро лёгкое — один бумажный мусор. Но мне вдруг показалось, что это не простое мусорное ведро. Может, и оно плавало вместе с хозяином на настоящем океанском корабле… Я внимательно рассмотрел его, но что-то никаких океанских следов на нём не увидел. Хоть бы одну засохшую брызгинку от волны. Простое пластмассовое ведёрко. Самое обычное, из хозяйственного магазина…
Прямо с ведром забежал я за Вадькой с Толькой. У Борьки никого не оказалось дома.
По дороге рассказал ребятам про моряка дальнего плавания. — Между прочим, — говорю, — вот это ведро не моё. Это моряка дальнего плавания. Оно вместе с ним на океанском корабле плавало…
— Иди ты?! — сказал Толька. — Ну-ка, дай подержать?
— Держи.
— Да-а, похоже, — говорит. — Давай я его понесу.
— Тоже мне, нашли корабельное ведро. Да на таком бы ведре обязательно название корабля было бы написано, — сказал Вадька.
— И не обязательно! — сказал Толька.
Дверь была уже закрыта. Мы позвонили.
— Входите, входите, — услышали.
Вадька сразу набросился на хозяина:
— А вы моряк?
— Что-то вроде того…
— Дальнего плавания?
— Угу.
— А как вас звать?
— Сергей Константинович. Может, паспорт предъявить?
— Не-ет, — засмеялись мы с Толькой.
— Кстати, а много лет вы плаваете? — опять прицепился Вадька.
— Изрядно, — совсем смутился Сергей Константинович.
Толкаю Вадьку, мол, отстань от человека.
— Ты взгляни на альбатроса, — говорю ему. — Видишь, у тебя над головой летит.
— Ну и крылья, — удивился Толька. — Большие какие!
— Ничего удивительного, — сказал Вадька. — Крупнее альбатросов, чаек не бывает. А вот это морская раковина, — Вадька взял со стола огромную розовую раковину. Раковин было много. И на подоконниках, и на книжных полках.
Вадька приложил раковину к уху.
— Тихо! Будем слушать шум моря.
— Ну как, слышно? — спросил Толька.
— На, послушай.
Я тоже послушал. И верно: было слышно как где-то далеко нарастал шум, и было похоже, что это на берег накатывается волна. Шум вдруг обрывался. Но потом он снова был слышен. Едва-едва.
— А вон у вас на стене кокосовый орех, верно? — сказал Вадька и посмотрел на Сергея Константиновича.
— Верно. Всё-то ты знаешь, — сказал недовольно Сергей Константинович. — От тебя, наверно, мать с отцом давно устали.
— Может и устали. Только они не жалуются.
За стеклом книжного шкафа мы с Толькой увидели макет корабля. На носу и на корме у него было написано «ВЫБОРГ». И на маленьких спасательных кругах — тоже «ВЫБОРГ».
Корабль нам очень понравился.
Вадька подошёл и сказал:
— Это современный контейнеровоз. Сергей Константинович, вы на таком плаваете?
— Да, брат, на нём, — Сергей Константинович вдруг засобирался: — Вот что, ребята, пора мне уходить. Дела ждут.
— А кто же нам расскажет про океанские плавания? — спросил Толька. Он прямо расстроился.
— Вот он, — хмуро сказал Сергей Константинович и показал на Вадьку.
Вышли мы из квартиры моряка дальнего плавания, и попали в неё снова не скоро…
Конечно, мы после того случая несколько раз звонили в ту дверь. Но никак было не застать Сергея Константиновича. Мы решили, что он в далёком плавании.
Как-то поехали мы все вместе купаться в Кавголово. На электричке, с Борькиным дедушкой. Едем обратно. Видим: контролёры идут. Щёлкают щипчиками: «Билеты… Предъявите билеты». И тут подходит к нам с щипчиками, в железнодорожной фуражке… Кто? Сергей Константинович. Я даже глаза протёр, думал, померещилось. Да нет, это был он.
— Здравствуйте, Сергей Константинович, — говорит Толька. — Вы уже вернулись из дальнего плавания?
Он посмотрел на нас, пожал плечами.
Я хотел напомнить ему про мусорное ведро, но он положил щипчики в карман, повернулся и пошёл по проходу.
— Женя, ты у ребят проверил билеты? — спросил его другой контролёр.
Но Сергей Константинович будто не слышал. Он шёл к двери.
Второй контролёр махнул рукой, говорит:
— Ну-ка, ребята, ваши билеты.
Показали билеты. Сидим, хлопаем глазами.
— Это тот?.. Моряк дальнего плавания, про которого рассказывали? — спросил Борька.
— Ну да. Тот самый. Сергей Константинович…
— Странно. А чего же его зовут Женей?
— Это его морская кличка. Моряк… Моряк — с печки бряк, — сказал Вадька. — Я тогда ещё догадался какой он моряк… Напокупал всяких диковин, а сам, может, и моря ни разу не видел.
Больше мы Сергея Константиновича не встречали.
Но однажды… спускаюсь по лестнице. Смотрю: у двери квартиры, той самой квартиры, мужчина стоит. В тельняшке с засученными рукавами. Здоровенный такой. Стоит и курит. Я бегу себе дальше. Подумал только: вот ещё один железнодорожник…
— Эй, друг! Не желаешь ли взглянуть на океанского альбатроса?
— Видели мы эту птичку, — говорю.
Хотел я дальше бежать, а он:
— Погоди, дружище. Как это видели?
— Показывал нам тут один… Сергей Константинович.
— Кто-кто? Сергей Константинович?..
— Ну да.
— Сергей Константинович — это я. А я тебе ещё ничего не показывал.
— Вы?!. А, может, вы ещё и Женя? Такой дядя Женя. Железнодорожник…
— Ах, вон оно что! Всё понятно. Всё ясно, — говорит. — Женька, вернее Евгений Андреевич — это же мой старый друг. Я ему ключ оставил, чтобы за порядком в квартире приглядел. Пока я в морях.
— Значит Сергей Константинович — это вы?
— Я.
— И вы моряк дальнего плавания?
— Не просто моряк, а механик по судовым дизелям. Так, может, зайдёшь ко мне? Я тут трое суток отсыпался. Словом, соскучился по человечеству.
Я зашёл.
Зашёл и не заметил как целых три часа пролетело.
А когда я спохватился, засобирался домой, Сергей Константинович сказал:
— Вовка, стоп машина! Один момент!
Я опять оказался на диване. На коленях у меня огромная раковина и кокосовый орех. Рядом — Сергей Константинович. Положил мне руку на плечо и всё приговаривал:
— Вовка, улыбку! Ведь улыбка — это флаг корабля!
Перед нами стоял фотоаппарат на штативе. Уже жужжал механизм автоспуска. Чик!
— Готово! — сказал Сергей Константинович. — Через пару дней заходи за фотографией.
И мы попрощались.
Я рассказал ребятам про Сергея Константиновича. Они давай смеяться. Особенно Вадька разорялся:
— Знаем мы его! Его дядя Женя зовут. Моряк — с печки бряк!
Но сегодня я показал им фотографию. Цветную.
Они посмотрели, говорят:
— А рядом с Вовкой вовсе не дядя Женя!
— Рядом с Вовкой, похоже, настоящий моряк.
— Дальнего плавания, — говорю. — Между прочим, дядя Женя очень даже мечтал стать моряком дальнего плавания. Тоже хотел…
— Ну и что?
— А то. Его даже на учёбу не приняли.
— Наверно, из-за здоровья не приняли.
— Не из-за этого. Его отец во время войны в плен попал. К немцам, раненый…
— Ну и что?
— А то. Отец его попал в плен. Мучался там, а потом и умер, — говорю.
— Вон как?.. Так за что же дядю Женю не приняли на учёбу если так?
Я подумал-подумал, говорю:
— Не знаю, ребята. Только я Сергея Константиновича тоже об этом спрашивал. Он мне объяснял, а я никак понять не мог. Понял только: тогда были другие времена. Совсем другие…
— А-а, — сказал Вадька. — Верно. В газетах про эти времена пишут, по телеку показывают. Точно- точно.
— А жаль, что дядю Женю не приняли на учёбу, — сказал Борька. — Сейчас бы он тоже плавал…
— Ещё бы, — говорю. — Сергей Константинович рассказывал, что дядя Женя хорошо знает устройство любой яхты. Любого старинного парусного судна.
— Правда?! — удивился Вадька.
Он давно уже не смеялся. Стоял, ковырял носком ботинка асфальт.
— Если так, — говорит, — из него бы не какой-нибудь моряк с печки бряк получился бы, а настоящий. Может, не хуже Сергея Константиновича…
Текст рапечатан с сайта https://peskarlib.ru
Детская электронная библиотека