Детская электронная библиотека
Михаил ЛЕРОЕВ
(Версия для распечатки текста)
− Опять носок потерялся, ну что ты будешь делать! И так в каждой паре. Они что, в порошке растворяются? – негодовала мама.
− А я тебе что говорил? Эти современные фильтры с накипью всё что угодно поглотить могут. И носок, и бумажник, и даже пряжку от ремня... – папа вкрутив перегоревшую лампочку, заглянул в ванную комнату в надежде, что с его появлением все бельевые проблемы решатся.
− Пряжку я нашла, не переживай, а вот с носками... Как в воду канул Мишин полосатый. А в прошлый раз твои: один белый, другой фиолетовый.
Папа почесал затылок.
− Да, дела. Носки подрывают наш семейный бюджет. Всё бы ничего, если бы они ещё парно пропадали... Так нет же! И что прикажешь делать с оставшимися? Не надевать же мне на работу разноцветные носки???
Бабушка предложила выход: устроить носочную распродажу, а на вырученные деньги купить несколько новых пар.
− Мысль хорошая, − согласился отец, − Только вы, Настасья Филипповна, забываете вот что: кто же у нас их купит, одиночные-то? Такие даже на даче носить неприлично.
Бабушка хмыкнула. «Умник, − читалось в её глазах, − Всё бы тебе только ругать пожилых да мудрых! А я вот пожила, и кое-что в жизни понимаю и без учёной степени»
А вслух сказала:
− А мы с соседями скооперируемся, вдруг у них тоже носки регулярно теряются? Созовём собрание – и на нём все непарные носки на реализацию сдадим. Смотришь, и пара каждому найдётся. А то и две.
− Нет, две это уже опять некомплект... – засомневалась мама, − А ещё я про бюро находок слышала. Можно ненужные носки туда отнести.
− Ой, первый раз слышу, чтобы хозяева сами в такое бюро вещи сдавали. Лучше уж в секонд-хэнд.
Миша весь этот взрослый разговор слушал, и никак понять не мог: и чего это товарищи родители и мадам бабушка из-за каких-то старых носков шум-гам поднимают. И вообще, кажется, «хэнд» − это рука, а носки на ноги надевать полагается... Хотя, как знать, может, к беспризорным носкам-одиночкам это не относится. К такому носку можно разве что глаза-пуговки пришить и в домашнем театре второстепенную роль назначить. Какого-нибудь лиса или страуса эму.
− Ты гулять ведь собирался? – заметила мама толкущегося в дверях ванной Мишу, − Так иди, Максима няня уже отпустила. Да далеко не уходите...
И взрослые вернулись к своему разговору.
«Вот так всегда, то о носках, то о ремонте, а потом будут спорить, куда поставить аквариумный телевизор...»
Мише стало немного грустно, и потому, когда спускался по лестнице во двор, вспоминал лето: как хорошо было там, на даче, всё-таки город отнимает у людей столько времени на пустяки...
− Чего нос повесил? – подбодрил его Максим, − И где это ты так долго пропадаешь? Я заждался! Сижу вот в песочнице, как маленький, а всё она, сущее наказание...
− Да, понимаешь, у нас в семье носочный кризис, − объяснил Миша, о том кто эта самая «всё она» спрашивать не стал, и так было понятно, что Максим о няне говорит.
− Кризис, говоришь? Носочный? Да это же ерунда. Никуда они не деваются. Их носочный человек ест.
− Кто? – не понял Миша.
− Ну вроде домового, только серый и худой, на старичка похож, в валенках и с портфелем, за носки отвечает, ими же и питается. Мне няня рассказывала.
Няня ещё не кандидат наук какой, поэтому Миша засомневался. И потому особого значения максимову рассказу не придал, потому что дальше было интересно: соседские дворы, игра в невидимок и слежка за соседской кошкой Рамоной.
Только вечером, когда мама пожелала спокойной ночи и свет в детской погасила, стало как-то неуютно. Неспокойно на душе: а вдруг он и правда есть, этот носочный человек, что тогда? Ведь если его никто не видел, то получается, что за носками он по ночам приходит, пока все спят как сурки?
Пришлось срочно забраться с головой под одеяло, но бояться от этого Миша не перестал.
А тут как назло, дверь в коридор скрипнула, и даже тяжёлое дыхание причудилось, как будто кто-то стоял за ней. Что делать? Выглянуть из-под одеяла – страшно, а лежать и бояться − ещё ужасней. Вдруг, носочный человек его увидит и заберёт в своё носочное царство?
На раз-два-три мальчик всё же сбросил одеяло и широко-прешироко раскрыл глаза...
На пороге стояла бабушка и улыбалась.
− Ты что, думал, это носочный человек к тебе пожаловал, носки красть? – пожурила она.
Миша покраснел и повернулся на другой бок.
И вдруг подумалось: выходит, бабушка тоже про человека носочного знает? Вот дела!
Хотелось побежать за ней, расспросить... Да только невероятная усталость накатилась вдруг на него, веки сами собой слиплись и захотелось спать...
Сон был тревожным, и сквозь него порой прорывались шаркающие звуки. Как будто по комнате кто-то ходил не то в тяжёлых тапках, не то в войлочных ботинках.
− Подумаешь! Я его тоже видел, − не унимался Максим, − Что тут такого. Вот если бы ты настоящего дворника увидел, или милиционера – вот тогда бы я тебя зауважал, и даже, может быть, не поверил...
Миша переминался с ноги на ногу, и никак в себя прийти не мог от подобной дерзости. Что-то в Максимовых словах показалось ему обидным, да вот как же на чистую воду друга вывести, если сам не помнишь, сон то был или явь...
− И как он выглядит?
− Ну такой обычный носочный человек, как тыщи других... Я ж тебе рассказывал уже... Без портфеля правда, зато в очках и платком пол-лица закрыто, наверное, гриппом заразиться боится.
Вот те раз...
− Тыщи, говоришь? Я-то думал, что он один-единственный такой, чудо природы, каких больше и быть-то не может.
− Ха! – рассмеялся Максим. – Скажешь тоже, единственный! Да где же ему одному с таким количеством носков-то справиться? И так с утра до ночи, бедные, отдыха не знают. Как пылесосы, собирают по домам и чуланам старые носки. Только, как видишь, носочные фабрики быстрее работают. Так что, можно сказать, что носочного человека давным-давно пора в красную книгу заносить, как йети и кикимору подпотолочную. Ведь вымрет вид и верить в него все перестанут...
От таких слов даже стало стыдно, что он так бессовестно носочного человека боялся. И когда папа в очередной раз попробовал им Мишу напугать – за разбитый фарфоровый чайник, мол, придёт носочный человек и уши тебе надерёт – Миша хотел ответить, что обо всём этом думает. Но посмотрел на папино решительное лицо – и передумал.
Однажды получилось встать раньше обычного – и выйдя в коридор, Миша сразу же услышал странный разговор взрослых. Разговор, который перевернул у него в голове вверх тормашками. Папа с мамой как всегда о чём-то напряжённо спорили.
− Все дети боятся носочного человека, неужели наш Миша особенный?
− Так-то оно так, но всё же ты совсем его своим человеком запугал... Вот и спит он неспокойно, и гулять стал реже...
− Гулять реже – это оттого, что Максим болеет, а других друзей во дворе у нашего парня испокон веков не водилось. Не с няней же соседской ему играть?
Папа всегда находил ответы, даже на самые заковыристые вопросы, вот и в этот раз преспокойненько отбился, налил себе чая с мятой и развалился в кресле у окна.
Но мама была категоричной:
− Страхи, они, конечно, штука полезная, но во всём, мера нужна. И поэтому прошу тебя с сегодняшнего дня разговоров ни о каких чудищах с ним не заводить.
Папа хмыкнул, отхлебнул из чашки, а потом сказал что-то совсем из ряда вон удивительное:
− Тогда ты и Настасью Филипповну предупреди, чтобы по ночам в него не переодевалась, а то ведь нестыковочка получится: человек носочный есть, а говорить о нём никто не желает!
Вот это был настоящий гром среди ясного неба... Такого поворота Миша никак не ожидал. Как же это бабушке удалось его так провести?
Да легко, ведь когда чего-то боишься, разве посмотришь ему смело в лицо?
«Но позвольте, если «нашим» носочным человеком прикидывалась бабушка Настасья, то кто же тогда носки у соседей ворует? И Максим ведь тоже кого-то видел...»
О том, что он с трудом представляет свою бабушку жующей носки, Миша подумал уже потом, когда из-за двери максимовой квартиры послышалась нудная трель электрического звонка.
− Чего тебе? – вежливо и хрипло осведомились с той стороны двери, − Болею я, разве не знаешь?
У Максима была заноза на руке и врач прописала строгий постельный режим.
Но когда тут такое творится, разве до занозы!
− Открой, очень надо, − и чтобы совсем уже припечатать добавил: − Дело пахнет заговором.
Стало тихо, потом послышался скрежет дверной цепочки и отпираемых замков. А когда дверь открылась, за ней предстал бледный Максим – от болезни или от услышанного, это было непонятно. Главное, что интерес к происходящему у него всё-таки появился.
− Ну, проходи тогда. Мои как раз в театр уехали, а у няни выходной.
− То-то, ты сейчас упадёшь, когда узнаешь... Я такое узнал! – и Миша пересказал другу услышанный перед самым завтраком разговор.
Максим, правда, совсем не упал, и даже ни капельки не удивился.
− Хм, отстаёшь, ты, брат, от жизни. Плетёшься, как говорится, позади планеты всей.
− Как это?
− Да все дети знают, что песочный человек немного... того...
− Чего?..
− Ну, не настоящий, что ли. Не совсем настоящий, то есть. Я же говорил тебе, что не справиться одному хоть даже самому скороглотающему носочному человеку с таким множеством носков! Вот в каждом доме свой носовик и появляется.
− Так вот оно что! – присвистнул Миша, с глаз как будто пелена спала, − Значит, наш носочный человек – это моя бабушка, а ваш...
− ...няня, Софья Петровна. Я когда в первый раз носовика увидел, сразу её вычислил!
− Но ведь ты говорил, что он худой, носовик, а ваша нянька ого-го какая большая.
− Это я так, для конспирации сказал, иначе бы ты сразу догадался.
− Тоже мне, друг! – обиделся Миша.
Максим рассмеялся.
− Ничего ты не понимаешь! Я ведь ради тебя старался: все дети должны верить в носочного человека, иначе родители расстроятся. Это закон природы такой. Хотя чего им расстраиваться: мои вот, знают, что я про них всё знаю, но по-прежнему прикидываются.
Теперь уже рассмеялся Миша.
− А если ты знаешь, и они тоже, зачем вся эта катавасия?
− Как зачем! – возмущённо затопал на друга Максим, − Чего тут непонятного, это же как дважды два. Это игра такая взрослых и детей. Смотри... – и он стал загибать пальцы, на той самой руке, где была заноза, вернее занозы уже не было, но это дела не меняло: − Все дети боятся носочного человека, это раз. Родители это знают, и потому пугают им непослушных детей. Это два. Три: дети никогда его не видели, но на всякий случай притворяются, что им стра-а-а-ашно-о-о-о, чтобы маму не расстроить.
− Ага, а родители, чтобы не расстроить детей, иногда сами переодеваются в носочного человека и тырят носки?.. Четыре?
− Ну да, видишь, всё сходится!
Миша почесал затылок.
− Да нет, не всё... Я вот одного не пойму...
− Чего?
− Куда пропадают носки? Ведь не едят они их на самом деле?
− Конечно, не едят, но это тоже легко, как дважды три: время от времени какой-нибудь носок становится дырявым. И тогда его кто-нибудь незаметненько – р-р-раз – и в мусорное ведро!
Весь следующий день Миша просидел в засаде спрятался под стол, что стоял в коридоре, старый, дубовый, он им ещё от предыдущих хозяев остался, потому что был дубовым и ни в какие двери не проходил.
Скатерть пришлось приспустить до самого пола, так, чтобы никто его под столом не нашёл. Чтобы было не скучно, перетащил туда коробку с конфетами, большую кипу журналов с картинками и дедушкин калейдоскоп.
И всё равно время тянулось медленно, а ничего интересного не происходило. Сначала родители ушли по своим делам, а бабушка колдовала на кухне над кастрюлями, там что-то долго гремело, пыхтело, трещало и парило, а запах готовящихся блюд так и вытягивал Мишу из-под стола. Но потом дверь на кухню Настасья Филипповна прикрыла и отправилась смотреть любимый сериал, про какую-то бедную Таню, а из гостиной долго раздавались всхлипы, в том числе и бабушкины.
После пришла тётя Наташа, домработница, принялась мыть пол, в квартире сразу стало мокро и скользко – и Миша испугался, что тут-то его под столом и найдут. Но до коридора очередь так и не дошла, потому что тёте Наташе позвонили, и она два часа разговаривала по телефону.
Бабушка к тому времени уже ушла к соседке по даче Маргарите Сергеевне, судя по всему надолго. И когда за тетей Наташей, наконец, закрылась входная дверь, мальчик уже собрался вылезти из своего убежища.
Но тут началось самое интересное.
− Эге-гей, не робей, носки ищи, ищи скорей...
Сначала Мише показалось, что это сказали в его голове. Как будто придумалось само собой, или вроде того. Но потом в непонятных словах уловилась мелодия. Её кто-то напевал в закрытой кухне, и потому слов было почти не разобрать.
«Неужели бабушка вернулась?»
Дверь отворилась и в прореху на старой застиранной до дыр скатерти Миша увидел чью-то ногу, обутую в серый некрашеный валенок. Затем вторую, а потом мелькнуло и исчезло лицо. В том, что это была бабушка Настасья, Миша был не уверен, но выдавать себя не хотелось, вот он и продолжал сидеть, не шелохнувшись.
А носочный человек отправился бродить по комнатам. «Меня ищет, напугать хочет. Только это, пожалуй, не бабушка, а папа, только он так тяжело ступать может». Припомнилось, что папа ещё не возвращался, но хитрый внутренний голос подсказал: «Через окно, через окно!» − «Девятый этаж» − это уже сам Миша сказал.
«С крыши! Через балкон» − не унимался голос.
«Ой, неужели я сам с собой разговариваю? Странно всё это...»
А потом шаги приблизились, носочный человек остановился перед самым столом – и у мальчика по спине поползли мурашки, стало холодно и страшно.
Скатерть взмыла вверх – и в Мишины глаза уставился кто-то серый, совсем не похожий ни на бабушку, ни на папу.
− И на маму я не похож, − сказал носочный человек, − Сымай носки, а то я совсем-совсем голодный!!!
Миша послушно снял левый носок и протянул пришёльцу. Тот взял, принялся внимательно разглядывать, нашёл дырку, и, оставшись довольным, спрятал носок в портфель.
− Чего смотришь, − сказал, − Ты, небось, думал, что я носками питаюсь? Шиш! Я их меняю у Хапхапки на похлёбку, вот. Только дырявые, между прочим, берёт. Рукодельница она, хоть и нежить.
И отправился в ванную, за добавкой.
В этот момент во входной двери что-то заскрежетало. Бабушка, уставшая и с полной авоськой шерстяных клубков вошла в прихожую, включила свет (всё-таки время было уже под вечер), разулась – и прошла через всю квартиру в свою комнату.
«Надо носочного человека предупредить!» − мелькнуло в голове, − «Если он всё-таки настоящий, а взрослые этого не знают, значит, не хочет он им на глаза попадаться»
Миша поднял край скатерти – и тут же задёрнул...
Ужас!!!
Со стороны бабушкиной спальни шаркающей походкой к нему направлялся ещё один носочный человек, в таких же серых валенках, но только с авоськой. Этого носочного человека Миша сразу узнал. Бабушка! Настасья Филипповна!
Настасья Филипповна, как ни в чём не бывало, прошествовала в коридор, попутно чуть не поскользнувшись на не вытертой тётей Наташей луже, – и собралась уже поправить сползшую на самый пол скатерть, как дверь в ванную комнату открылась – и на пороге появился носочный человек номер один.
Появился – и взвизгнул.
Бабушка обернулась – и тут Мише показалось, что они здесь все вместе играют в игру «Море волнуется раз», а он сам − водит. Потому что оба носочных человека стояли неподвижно, беспрестанно моргая глазами.
Потом скатерть поехала вниз – а носочный человек номер два медленно стал сползать по стене.
Настасья Филипповна никогда не любила конкуренции...
− Вот ты только подумай, − жаловался незваный гость, обмахивая журналом находящуюся в глубоком обмороке бабушку, − В какой я растерянности пребываю: тяжёлые настали времена! Мою работу делают какие-то непонятные глупые люди, дети прикидываются, что верят в меня, вокруг носочного человека образовался культ, и ведь меня как будто и нет вовсе...
− Ничего, − успокаивал нового друга Миша, − Когда-нибудь они узнают правду. А завтра нам нужно будет вывести на чистую воду остальных, настоящих, носочных людей. Ведь быть того не может, чтобы бабушки, няни и родители сами справлялись с таким большим количеством носков...
Текст рапечатан с сайта https://peskarlib.ru
Детская электронная библиотека