Детская электронная библиотека

«Пескарь»

Вильям КОЗЛОВ

Валерка-председатель

(Версия для распечатки текста)

Валерка толкнул плечом тяжелую дверь и зажмурился: снег! Оттепель еще с неделю назад съела весь снег, слизала лед с тротуаров, и Валерке казалось, что зима больше не вернется в город. И вот снова школьный двор засиял, заискрился. Еще утром здесь чернели мертвые клумбы, ветер гонял вдоль остроконечной чугунной решетки грязные листья − все исчезло. Будто чья-то невидимая рука нанизала на пики решетки снежные комки. Из раструба водосточной трубы вылезла ледяная борода.

Валерка удивился:

− Опять зима?

Бросив на расчищенную дорожку портфель, скатал большущий ком и с гоготом обрушил на голову Вовки Шошина:

− Ура-а!

− Ты брось эти штучки, − ворчит Вовка, стряхивая с воротника комья снега. − А то не посмотрю, что председатель... так звездану!

− Попробуй...

− И попробую!

− Думаешь, я не могу звездануть? − показывает кулак Валерка. − Еще как!

− Ты не можешь! − уверенно говорит Вовка. − Не имеешь права: ты председатель...

Валерка хмурится. Его светлые брови так и ходят вверх-вниз. Никто не просил выбирать его... Взяли бы да и выбрали Колю Орлова. Или Люсю. Круглая отличница и еще здорово на скрипке играет. Выходит, если он председатель совета отряда, так теперь и драться нельзя? Выходит, кто хочет, может в любое время его по морде стукнуть, а он молчи?

Вовка идет рядом и улыбается. Он длинный, выше Валерки на целую голову. Глаза у него зеленые и хитрые. И волосы не как у всех людей. У всех людей или светлые, или темные. А у Шошина желтые, будто их в яичном желтке вымазали. Потом, Вовка врать любит. В этом деле никто с ним тягаться не может: чемпион. Никогда не знаешь, правду он говорит или врет.

− Валерка, а Валерка, − говорит Вовка, − заруби на носу: я тебя слушаться не буду... У меня такой уж характер: все делаю наоборот... от меня даже мама отказалась. Один раз чуть-чуть из школы не исключили. А ты для меня − тьфу! Я сам могу быть председателем... Да не хочу.

Валерка молчит.

− И вообще я человек отчаянный! − разошелся Шошин. − Меня даже старший брат боится... Я...

− Трепач ты! − говорит Валерка и тут же, растопырив руки, летит на тротуар: Вовка подставил подножку.

− Ну погоди!

Не отряхивая снег с пальто, Валерка бросается за Шошиным. Но длинного, увертливого, как ящерица, Вовку коротышке Валерке не догнать.

− Ух, надаю! − грозит он кулаком. − Подумаешь, характер... У меня тоже характер будь здоров!

Домой Валерка приплелся мрачный. Бросил в угол мокрый портфель. Стал вешать пальто − вешалка оборвалась. Прицепил за воротник. Щека горела, будто к ней горчичник прилепили. Бабушка (она приехала погостить из деревни), подняв на лоб очки, только покачала головой. Налила супу, пододвинула хлеб. Валерка поднес ложку ко рту, сморщился.

− Вот жизнь! Опять грибной... А на второе что?

− Рыба жареная.

Рыбу Валерка любил.

− Бабушка, − съев два куска щуки, похвастался он, − а меня сегодня председателем совета отряда выбрали. Единогласно!

− Ишь ты! − удивилась бабушка. − А я, грешным делом, подумала, что ты с кем-то подрался... Пионерским, значит, председателем назначили? Твой-то папка тоже начальник. Главный инженер и член этого... завкома...

− А я − начальник?

− А то как же! Раз председатель, значит, начальник. Ну, понятно, папка-то твой побольше начальник, а ты чуток поменьше. Ох ты боже мой! Росточком-то с мизинец, а тоже председатель! − Бабушка засмеялась, и морщинки паутинками разбежались по ее коричневому лицу.

После обеда бабушка пришила на рукав Валеркиной курточки две красные полоски.

− Ну как есть командир! − любовно смотрела она на внука. − Чапай!

Валерка глянул в зеркало и нахмурился: правая щека была такой же пунцовой, как и нашивки.

− Баб, − попросил он, − пришей-ка мне ленточки и на пальто.

− А это зачем? − удивилась бабушка.

− Нужно... Ну, чтобы и на улице было видно, что я началь... то есть председатель, − нехотя пояснил Валерка. − А то пристают тут всякие...

Вечером пришел с работы папа.

− Пап, я теперь председатель! − встретил его Валерка на пороге. − Как и ты... начальник!

− Растешь, брат, − усмехнулся папа, снимая пахнущее снегом пальто. Позволь узнать: какой же ты председатель?

− Обыкновенный. Председатель совета отряда. Все-все руки за меня подняли... Посмотри, какие у меня нашивки!

− Нашивки-то красивые... Сам пришил?

− Не-е, бабушка... Я ей нитку в иголку вдел!

− Герой!

− Я бы и сам пришил, да у меня получится косо.

− Не можешь пуговицу пришить, а собираешься людьми руководить... Почему твой портфель на полу валяется?

− Сохнет, − сказал Валерка.

− Разболтанный ты человек, а руководитель должен все уметь делать и всегда быть подтянутым. С кого же пример брать, как не с руководителя? Зря, по-моему, тебя выбрали.

− Не зря, − сказал Валерка, − я подтянусь...

Он пошел было к себе в комнату, но у дверей остановился, ковырнул пальцем в носу и спросил:

− А как это − людьми руководить? Заставлять их? Требовать и...

− Погоди, погоди... Заставлять, требовать!

Папа задумался и стал ходить по комнате взад-вперед.

− Так недолго и дров наломать... Требовать нужно, только не это главное... Людей надо любить, сынок. Ну и придумывать тебе придется что-нибудь интересное, чтобы в отряде скучно не было.

Папа остановился, взял двумя пальцами Валерку за подбородок и заглянул в глаза.

− Дело большое, голубчик, доверили. Подтянись, а то с позором снимут тебя с председателей.

Валерка подобрал с полу портфель и отправился в другую комнату уроки делать. Но из головы не выходили папины слова. «Любить людей... Значит, Вовку Шошина тоже надо любить? За что? За то, что он дерется? И придумывать чего-то там надо. Как же все-таки руководить? С бабушкой надо потолковать, − решил Валерка. − Она старая, все должна знать».

− Ох, Валерушка, что тебе и сказать-то, − задумалась бабушка. − Много прожила я на свете, а вот, поди ты, руководить народом не доводилось. Ты уж лучше зайди после школы к отцу на работу и посмотри сам, как твой папка там председательствует... А я, Валерушка, больше чашками да поварешками руковожу.

Валерка так и сделал. Решил задачку и отправился на папин завод. В большой приемной комнате печатала молодая женщина, а возле батареи сидел, утонув в белой бороде, огромный дед, похожий на Илью Муромца. Валерка независимо направился мимо него прямо к двери, на которой висела красивая табличка: «Главный инженер т. Клюквин И. А.».

− Ты куда это, пострел, без очереди? − басом спросил дед.

− К папке, − растерянно захлопал белыми ресницами Валерка.

− А это все едино: к папке ты, положим, иль к мамке, а порядок на заводе знай... Садись вот тут! − Дед показал на стул. − Будешь, значит, за мной. Ты по какому делу, личному или государственному?

Голос у деда зычный, громкий, как из трубы. Говорит, а борода шевелится, будто на сквозняке.

− По этому самому... государственному, − наугад сказал Валерка.

− Вот как?

Дед почесал бороду и улыбнулся, отчего пушистые брови поползли вверх, а желтые усы к ушам.

− Ну, раз дело государственное, то, понятно, толковать надо о нем здесь... а не дома.

Валерка молча присел рядом. Из кабинета послышался сердитый голос отца, но о чем говорят, он не разобрал. А вот дед услышал!

− Галкина пропесочивает твой папаша, − сказал он и, поймав удивленный Валеркин взгляд, пояснил: − Есть у нас злостный прогульщик и бракодел, из механического цеха.

Дверь открылась, и из кабинета выскочил красный, взъерошенный прогульщик и бракодел Галкин. В руках он держал вывернутую наизнанку шапку.

− В последний раз, Иван Андреевич? − просил о чем-то Галкин. Докажу...

− Не верю! − ответил папа, показываясь в дверях.

Дед поднялся, расправив бороду, махнул пальцем по усам.

− Тихон Андреевич, дорогой, что же глаз к нам не кажешь? Как ушел на пенсию... − Валеркин папа, обеими руками пожимая огромную ручищу, втащил деда в кабинет. И тяжелая дверь захлопнулась за ними.

Валерке надоело ждать, он заскучал. Дед, который так долго не казал глаз на завод, видно, решил отсидеться у папы за все сразу. Над головой затрещал звонок, как в классе. Машинистка еще три раза ткнула пальцем в клавиши и, соскочив со стула, поспешила в кабинет. Дверь за ней не закрылась, и Валерка со своего места увидел на папином письменном столе чернильный прибор. На крышках чернильниц высечен танк и самолет, посередине кремлевская башня... Тут вернулась машинистка и по телефону заказала в столовой чай на две персоны. «Ага, − сообразил Валерка, − эта тетя − папин личный секретарь...»

Еще с полчаса поглазев на безмолвную дверь, за которой попивали чай папа и дед-пенсионер, Валерка вздохнул и отправился домой.

− Бабушка! − закричал он еще с порога. − Где дедушкина старая чернильница? Ну, та самая, со змеями... Позарез нужна!

− А я откуда знаю? − развела руками бабушка. − Вот неугомонный! Зачем она тебе? Небось для озорства?..

− Говорят, для дела! − отмахнулся Валерка.

Поднял весь дом вверх дном, а чернильницу нашел.

Эту медную позеленевшую чернильницу с двумя подсвечниками, обвитыми змеями, он на следующий день, после уроков, поставил на стол в пионерском уголке класса, отошел чуть в сторону и, прищурив глаза, окинул стол критическим взглядом. Понравилось.

В класс влетела толстушка Рая Струнина. Ее две короткие косички загнулись кверху и дрожали от возбуждения. Она хотела что-то спросить, но, заметив на столе чернильницу, так и замерла с открытым ртом.

− Валерка, − наконец выговорила она, − что это за штука? − И пальцем дотронулась до зеленой змеи на подсвечнике.

− Это? Ну, это самое... − Валерка смутился. Он и сам толком не знал, зачем эти штуки приделаны к чернильнице. − Мало ли что... − буркнул он. Старинная... Может, из этой чернильницы Пушкин стихи писал.

− Ой как интересно! − воскликнула Рая. − Можно, я потрогаю ее?

− Смотреть − смотри, а лапать не смей, − сказал Валерка. − Ценная вещь... Реликвия.

Высунув кончик языка, он любовно вывел на толстом картоне: «Председатель с а в е т а отряда Клюквин В.». Подумал и приписал рядом с буквой «В» другой инициал: «И».

− Придержи-ка стул! − приказал он Рае и, взобравшись на прогнувшееся сиденье, прибил кусок картона чуть пониже таблички с надписью: «4-а».

− Ну как?

− Валер, к тебе теперь нужно стучать, как в учительскую... Да? − В озорных Раиных глазах не поймешь, уважение или насмешка.

Валерка важно уселся за стол, вытащил из кармана старый треснутый звонок и нежно погладил его. Час, наверное, выпрашивал он этот звонок у школьной сторожихи тети Дуси. Не верит, что для дела, и все!

− Ты теперь будешь моим личным секретарем... Вот! − сказал Валерка Струниной.

− А это что, игра такая? − заинтересовалась Рая.

− У тебя одни глупости в голове, − рассердился Валерка. − И вовсе не игра. Так на заводах и везде бывает. Ты только запомни: как зазвоню в звонок, так сразу беги ко мне. А пока сиди вот тут. Может быть, скоро за чаем пошлю. К тете Дусе.

Рая послушно присела неподалеку от Валерки и с любопытством стала смотреть, как он старается запихнуть в подсвечники цветные карандаши.

Длинные карандаши все время падали, и Валерка злился. Скоро Рае надоело сидеть на одном месте. Она тихонько слезла со стула и выскочила за дверь. Валерка схватил звонок, и пустой класс наполнился раздраженной трескучей трелью.

− Чего тебе? − приоткрыла дверь Рая. − Чаю?

− Не-е Вовку Шошина позови. Он в комнате продленного дня. Я его сейчас пропесочивать буду.

− Ой как интересно!

Рая, которой эта игра очень понравилась, умчалась и целых полчаса где-то пропадала. Валерка уже стал нервничать, ему скучно было в пустом классе. И тут в коридоре послышались шаги. Но дверь все еще не открывалась. Вовка громко читал прибитую Валеркой табличку. Послышался смех. Смеялись Вовка и Рая.

Валерка схватил со стола звонок и изо всей силы позвонил. Дверь тихонько открылась, и в щели показались озадаченные лица Вовки и Раи.

− Ты зачем звонишь? − спросил Вовка, блестя из-под желтого чуба круглыми кошачьими глазами. − Будто не знаешь, что уроки давно кончились.

− Это он меня так вызывает! − догадалась Рая. − У нас игра такая...

− Да не игра, говорят! − закипятился Валерка. − А... взаправду.

− А меня зачем вызывал? − спросил Вовка.

− Валера тебя сейчас пропесочивать будет, − радостно сообщила Рая и уселась на свой стул.

За дверью уже несколько минут шушукались и приглушенно смеялись. Валерка забеспокоился. «Что там такое?» Хотел послать Раю в коридор узнать, в чем дело, но дверь распахнулась, и в класс ввалилась орава ребят. Сзади шла пионервожатая Анна Сергеевна. Ребята зажимали рты руками и весело поглядывали на председателя совета отряда.

Пионервожатая положила перед Валеркой кусок картона, который он только что так старательно прибил к двери.

− Как же все-таки пишется слово «совет», Валерий Иванович? − спросила Анна Сергеевна, чуть заметно улыбаясь.

Валерка покосился на надпись и покраснел.

− А это что за музейная редкость? − изумилась пионервожатая, переводя взгляд с покрасневшего Валерика на позеленевшую чернильницу. − Звонок? Ничего не понимаю...

Валерка молчал. И тогда вмешалась Рая. Тряхнув упругими, как пружины, косицами, она затараторила:

− Чего тут непонятного? Этим звонком Валера меня вызывает. Захочет чаю − дзинь! И я пулей за чаем... к тете Дусе. А из этой чернильницы сам Пушкин стихи писал... Она старинная, историческая! А я теперь у Валеры личный секретарь! − добавила она с гордостью.

− А меня Валерка сейчас пропесочивать будет, − совсем некстати ввернул Вовка, стрельнув в сторону ребят хитрыми глазами. − Ну давай, Валерка, пропесочивай, а то мне домой пора.

Анна Сергеевна, покраснев, прикусила губу, но не выдержала и на весь класс рассмеялась.

− Ребята, Валера-то наш стал завзятым бюрократом.

− И вовсе не бюро... кратом, − оправдывался Валерка. − Так везде бывает. У папы на заводе... Думаете, вру? Сами идите и посмотрите. У него еще больше чернильница, чем эта... И личный секретарь есть. Не то что Струнина. Она еще на машинке печатает.

− Валерка-дурачина! − засмеялась черноглазая отличница Люся, которая здорово на скрипке играет. − Подумаешь, чернильницу увидел! А ты видел, как работают на заводе? Как твой отец работает, видел?

Валерка покачал головой:

− Нет, не видел... Видел только, как он чай с бородатым дедом пил.

− Уж если хочешь учиться у других, − серьезно сказала Анна Сергеевна, − так учись делу, перенимай хорошее, полезное, а не обезьянничай... Что придумал? Чернильница! Звонок! Личный секретарь! А машиной персональной еще не успел обзавестись?

− Не успел... − ответил за Валерку Вовка Шошин. − Ему теперь, такому бюро... крату, отец велосипед не купит.

...Как и в тот день, когда Валерку избрали председателем совета отряда, с Серого лохматого неба сыпал снег. Пушистые снежинки, тихо кружась, садились куда вздумается: на шапку, воротник, ресницы, даже попадали в нос. Валерка жмурился, фыркал, тряс головой, наконец останавливался, осторожно клал чернильницу на белый тротуар и ожесточенно тер рукавичкой свой курносый нос. А Вовке Шошину хоть бы что! Распахнув пальто и лихо сбив меховую ушанку на затылок, шагал себе рядом и хитро посматривал на приятеля. Оттопыренное ухо шапки покачивалось на ходу.

− Валерка, ты же наврал, что из этой... штуки Пушкин стихи писал. Наврал, да?

Валерке попала снежинка в нос. Он чихнул и выронил чернильницу. Вовка поднял.

− Ладно уж, − сказал он миролюбиво, − давай помогу дотащить эту... ре... реликвию.

Шошин проводил Валерку до самого дома, сунул ему в руки чернильницу и пошел дальше. И, пока Вовка не скрылся за углом, оттопыренное ухо на его шапке, покачиваясь на ходу, поддразнивало Валерку: «Бю-ро-крат, бю-ро-крат...»

Текст рапечатан с сайта https://peskarlib.ru

Детская электронная библиотека

«Пескарь»