У нас бывало так не раз:

Придёт заранее он в класс,

Присядет тихо в уголке

И досыпает… В кулаке

Зевки от всех скрывает,

Как будто не мешает…

Мне, как учительнице, жаль:

Зачем пришёл в такую рань?

Заданье б дома повторил

И время зря не проводил!

Сейчас ведь не его урок,

Другой играет и поёт!

Но скоро выход я нашла.

По школе утром тишина.

К нам больше дети вечерами

Шли заниматься и играли

Уже до самой темноты,

Их звуки музыки влекли.

Однажды Диме говорю:

– Зачем тебе сидеть в углу?

Ты не участвуешь в уроке,

Скучаешь, ждёшь и весь в зевоте!

Этюд не хочешь повторить

В соседнем классе? Проводить?

Всегда послушным Дима был,

Он нам кивнул, и след простыл.

Когда же кончился урок…

– Где ж Дима? Что–то не идёт!

Теперь мне с ним бы и начать…

Иль разыгрался, не унять?

Я вышла сразу в коридор.

Но в тишине сидит вахтёр.

Не слышно прямо ну ни звука

Наитруднейшего этюда!

В тревоге я в соседний класс:

Случиться что могло у нас?

Открыла дверь, гляжу, сидит:

Смычок в руке и в пол глядит.

– Не заболел ли?

– Голова–а…–

И со смычком ко лбу рука.

– Ну что ж, вставай,

Пойдём в наш класс.

Лечить, или пройдёт сейчас?

Повеселел, идёт за мной.

– Прошло? – Кивает головой. –

– Один не любишь ты играть,

А слушают, бываешь рад?

А дома как же заниматься,

Ведь надо ж одному остаться?

– Я дома дверь не закрываю…

– Давай продолжу: «всем мешаю,

И звук из комнаты моей

Уж долетит до всех ушей!

Пусть плохо я сосредоточен,

Зато довольна мама очень!»

Тут засмеялся Дима наш,

И вот уже вошёл он в класс.

Всегда с охотой занимался

И в этот раз вовсю старался.

Но я была настороже:

Меня он понял ли вполне?

И много раз в другие дни

Я говорила, как одни

Приходят братья Ушаковы

Играть на скрипке прямо в школу.

Проверят, где не занят класс

И занимаются у нас.

Что в комнатёнке вчетвером

Живут… Нельзя ж учить вдвоём?!

Дуэты тоже задают,

Но не всегда же! А этюд

Ведь свой у каждого… И гамма…

Своя концертная программа…

И не смущаются они,

Что занимаются одни

И что сейчас их не похвалят.

Они же для себя играют!

И думают над каждой нотой,

И ценит всяк свою работу!

А как же Аня Бобылёва?

Нельзя ей заниматься дома!

Там мама спит, ей в ночь идти

Работать смену у печи.

И Аня заниматься в школу

Бежит тропинкою знакомой.

Наш Дима слушал и молчал.

Он никогда не возражал.

Что думал он, мне неизвестно,

Но случай вышел интересный.

Он вновь пришёл чуть–чуть пораньше,

Я попросила: – Ну давай же

В соседнем классе повтори

Ты пьесу… Ну, минутки три!.. –

Кивнул наш Дима, соглашаясь

И ни на что не обижаясь.

Но вскоре в класс он прямо вполз,

Держась руками за живот.

Ему ослабили ремень,

И валерьянную капель

Услышал он по дну стакана.

Да–а, на столах, нет, не лежали

У нас, пожалуй, никогда…

– Ложись!.. Не на пол же, туда!..

Во всю длину наш Дима лёг,

Ему я гладила живот

По ходу стрелки часовой:

– Ну как, болит? Ещё живой?

– Устали ноги у меня… –

Свисали ноги со стола!

Советом Павлик мне помог:

– Давали раз мне уголёк.

Живот… Ну сразу же прошёл! –

И Дима тут же разговор

Продолжил: – Было и со мной!

А уголь, он у вас с собой?

– Ну, ожил! Что ж, давай вставай!

Да в школу–то не опоздай!

Пропал и твой урок и Павла…

Что, не один был? Вот так славно!

Ну всех собрал вокруг себя!

Ты повзрослеешь ли когда?!

Я вскоре Диму подловила.

– Один?! Играешь?! Вот уж диво!

– Да у меня нет инструмента дома,

И купят мне его не скоро…

Игрушечное только фортепьяно,

Но там для пьесы клавишей так мало!

Понравился Чайковского мне «Вальс».

Я и со скрипкой тут, свободен этот класс.

До школы я ещё тут поучу…

– Опомнился?! Все «фокусы» прощу!

– Вот только скрипка… Съехала струна…

– Настроим! Это ли беда?